Даже Оттару было нелегко вернуть людей на корабль. Наконец он потерял терпение, уложил одного из мужчин сильнейшим ударом в грудь и пинками повернул двух женщин в нужном направлении. После этого, несмотря на ворчание и жалобы, люди поднялись на палубу и разобрали весла. Дальше все было просто - усилия, которые потребовались для того, чтобы снять кнорр с мели, потушили остатки мятежа.

Как только камеру выгрузили на пригорок, Барни тут же послал джип обратно в лагерь. Еще до того, как корабль взял обратный курс и вновь поднял паруса, джип вернулся, нагруженный ящиками пива, коробками сыра и консервированной, ветчиной.

- Вывалите все это добро примерно в десяти ярдах позади камеры, причем сделайте кучу достаточно высокой, чтобы они могли видеть продукты издалека. Открой ветчину, пусть знают, что это такое. И дайте мне банку ветчины с бутылкой пива.

- Вон они идут, - крикнул Джино. - Великолепный кадр, совершенно потрясающий.

Полным ходом кнорр мчался по заливу, быстро приближаясь к камере, пока огромный парус не закрыл половину неба. В следующее мгновение нос кнорра врезался в устье ручья, подняв тучу брызг. Барни, который не был уверен, что энтузиазма скандинавов хватит и на вторую высадку, решил не рисковать. Он поднял над головой ветчину с пивом и крикнул изо всех сил: «Оль! Свинакйот, оль ок остр!»[13]

Это оказало мгновенное действие. После трех недель плавания, в котором единственной пищей были сухари и вяленая рыба, мореплаватели взревели от восторга. На этот раз энтузиазм был таким же, если не большим, чем во время первой высадки. Люди, сбивая друг друга с ног, мчались по пояс в воде к берегу и пробегали мимо камеры, чтобы дорваться до еды и питья.

- Стоп, - сказал Барни, - но пока не уходи. Как только они покончат с закуской, я хочу, чтобы они выгрузили домашний скот.

Подошел Оттар. В одной руке у него была наполовину опустошенная банка ветчины, в другой - бутылка.

- Подойдет это место для поселения? - спросил его Барни.

Оттар посмотрел вокруг и кивнул со счастливой улыбкой.

- Хорошая трава, хорошая вода. Полным-полно деревьев на берегу для топки. Полным-полно хорошей древесины вон там для рубки. Рыба, охота хорошее место. Где Гудрид? Где все остальные?

- Выходной день, - сказал ему Барни, все они на Санта-Каталине. Свободный день с сохранением жалованья, праздник, пикник, жарят мясо на кострах, и так далее.

- Почему праздник?

- Потому что я щедрый и люблю, когда люди счастливы, а ведь до вашего прибытия мы не могли ничего делать. К тому же это сберегает деньги. Я три недели ждал вас всего с несколькими людьми. А остальные будут отсутствовать только один день.

- Хочу видеть Гудрид.

- Ты хочешь сказать - Слайти. Я полагаю, что она тоже будет рада увидеться с тобой.

- Прошло так много времени.

- Ты любитель примитивных наслаждений, Оттар. По крайней мере сначала покончи со своей ветчиной и не забывай, что это исторический момент. Ты только что впервые ступил на землю нового мира.

- Ты чокнутый, Барни. Этот тот же старый мир, только место называется Винланд. Похоже, что здесь хорошие деревья.

- Мне не забыть этих исторических слов, - произнес Барни.

- Что-то я сегодня неважно себя чувствую, - пожаловалась Слайти, расстегивая огромную позолоченную пряжку на своем поясе. - Должно быть, это воздух, или климат, или что-то вроде этого.

- Конечно, что-то вроде этого, - сказал Барни с полным отсутствием сочувствия. - Воздух. Конечно, это не может быть следствием вчерашней пирушки с викингами на берегу, где вы жарили на кострах моллюсков и устриц и выпили шесть ящиков пива.

Слайти молчала, однако ее обычно свежая розовая кожа внезапно приобрела зеленоватый оттенок. Барни вытряхнул еще две таблетки в ладонь, уже почти полную и протянул ей.

- Вот, проглоти эти пилюли, а я сейчас принесу тебе стакан воды.

- Так много, - еле слышно запротестовала Слайти. - Я не проглочу их.

- Постарайся, ведь нам предстоит целый день съемок. Эти пилюли испытанное лекарство доктора Барни Хендриксона от похмелья и применяются на другое утро после праздника. Аспирин от головной боли, драмамин от тошноты, бикарбонат от изжоги, бензедрин от подавленного настроения и два стаканчика воды для ликвидации обезвоживания организма. Действует безотказно.

Пока Слайти давилась таблетками, в дверь постучала секретарша Барни, и он велел ей войти.

- Ты выглядишь сегодня очень свеженькой, - заметил Барни.

- Я не перевариваю моллюсков, поэтому легла спать очень рано. У меня к вам несколько вопросов. - Она протянула ему бумажку с вопросами и начала водить пальцем по списку. - Так, артисты - о'кей, дублеры - о'кей, операторы - о'кей, да, в бутафорном отделе хотят знать, нужна ли кровь на складном кинжале?

- Конечно, нужна! Мы снимаем настоящий исторический фильм, а не сказку для детского утренника. - Он встал и оправил куртку. - Пошли, Слайти.

- Я приду через минуту, - сказала она умирающим голосом.

- Десять минут - и ни секундой больше, ты снимаешься в первой сцене.

День был ясный, и солнце, уже поднявшись над горным хребтом за их спиной, освещало поселение, бросая длинные тени от земляных хижин и сараев, крытых древесной корой. Норвежские поселенцы уже начали свой рабочий день, и струйка синего дыма поднималась из дыры в крыше самой большой хижины.

- Надеюсь, что Оттар в лучшем состоянии, чем наша героиня, - сказал Барни, вглядываясь в водные просторы. - Посмотри, Бетти, вон там, слева от острова, - это камни или лодка?

- Я оставила свои очки в трейлере.

- Похоже, что это моторная лодка. Смотри, она приближается. Пора бы им уже и возвращаться.

Бетти пришлось почти бежать, чтобы не отстать от Барни, который широким шагом спускался по склону холма вниз к берегу. Теперь лодка была отчетливо видна, и они слышали стук мотора, разносящийся над заливом. Большинство киношников уже собралось около кнорра, и Джино устанавливал камеру.

- Кажется, исследователи возвращаются домой, - обратился он к Барни, указав на приближавшуюся лодку.

- Сам вижу и сам позабочусь о них, так что пусть все остальные готовятся к съемкам. После того как я с ними поговорю, мы сразу же начнем снимать эту сцену.

Барни ждал приближения лодки, стоя у самой воды. Текс сидел у подвесного мотора, а Йенс Лин - на носу. У обоих отросли черные бороды и вид был весьма потрепанный.

- Ну? - спросил Барни, не дождавшись, когда лодка достигнет берега. Что нового?

Лин грустно покачал головой.

- Ничего, - сказал он, - абсолютно ничего вдоль всего берега. Мы ушли так далеко, как только позволили запасы бензина, и не встретили ни единой живой души.