Оставшись один, решил для себя – попав в королевский дворец, грех не воспользоваться такой возможностью и не совершить экскурсию: посмотреть, как ныне живут короли. Отошел подальше от основной тусовки и стал рассматривать картины и гобелены.

– Чтобы пошить этот костюм, его папаша продал последнюю козу, – услышал сзади голос.

– Да хубон что? Ты на шпагу посмотри, чтобы отправить этого молокососа на представление ко двору, его папаша, видно, весь феод заложил, – вторил ему другой.

Мне стало понятно, что за мной увязалась какая-то компания постоянных дворцовых топтунов из числа золотой молодежи. Мишкина экспансивность рвала душу, но возобладали Женькины хладнокровие и многолетний опыт общения, в том числе и с такими чувырлами. Поэтому сдержался и, не оглядываясь, стал двигаться дальше, молча и не спеша.

– Эй, молокосос. – Третий голос оказался хриплым, он шипел мне почти в затылок, затем обошел с правой стороны. Скосив глаза, увидел достаточно взрослого мужчину лет двадцати восьми с презрительным взглядом черных глаз, его бородка едва скрывала косой шрам на щеке. – Мне ваша шпага нравится, и феод вдовы де Гарсиа тоже нравится. Шпагу вы мне сейчас подарите, а Изабеллу я сам возьму. Понятно?!

– Сосунок испугался, идет и молчит, – сказал первый. – Эй, сосунок, вы штаны еще не намочили? Чего молчите?

Старался не оглядываться, не обращать внимания, сдерживал эмоции из последних сил.

– Эй, ну-ка стой! – Хриплый вышел чуть вперед и с силой наступил мне на ногу.

У, блин! Как больно! Это был самый настоящий вызов, который спускать никак нельзя. Чисто автоматически рука воздействовала на ближайшую болевую точку противника. Захватил через новомодные штаны в обтяжку сильно выделяющиеся гениталии, резко сдавил и рванул вверх. Тот дико ойкнул и рухнул на задницу. Сам же отскочил в сторону и стал спиной к стене, придерживая эфес шпаги. Рядом увидел двух ошарашенных дворян лет двадцати – двадцати двух. А еще около ста удивленных лиц, развернувшихся в нашу сторону.

– Дуэль, – захрипел бородатый, согнувшись на полу.

– А яйца драться не помешают? – тихо спросил у него.

– Дуэль! Сейчас!

Увидел, как к нам поспешили человек десять дворян, среди них и Альфонсо. Впереди всех чуть ли не бежал герольд.

– Сеньоры! Обнажать оружие во дворце будет величайшим преступлением, – объявил тот и укоризненно уставился на меня. Со стороны действительно казалось, что я и есть виновник всех бед, ударил проходившего мимо тихого, кроткого дворянина. То есть нанес благородному оскорбление действием третьей степени.

– Сеньоры! Хочу объясниться! – решил оправдаться я в глазах общественности. – Эти трое преследовали меня, оскорбляли словами, в оскорбительной форме говорили о сопровождаемой мною доне Изабелле де Гарсиа. А в конце вот тот, – показал на встававшего с пола бородатого, – умышленно наступил мне на ногу. – Показал народу пятно на начищенном башмаке и продолжил: – И грубо потребовал, чтобы я подарил ему свою шпагу, – народ перевел глаза на шпагу, почти все уважительно кивнули, – после чего я не сдержался и оттолкнул его. Уж попал, куда получилось.

– Ложь. Я, Антонио де Вильяс, объявляю этого сеньора лжецом, вызываю на дуэль и требую удовлетворения. Немедленно. По старым правилам, без раундов. Бой до смерти.

– Я, Микаэль де Картенара, объявляю этого сеньора лжецом и наглецом и принимаю вызов. Без раундов. До смерти. Оружие – собственные шпаги.

– Сеньоры! – Герольд поднял жезл. – Обязан напомнить, что любые разбирательства в стенах дворца недопустимы. Кроме того, хочу довести до вашего сведения: дуэли запрещены. Прошу удалиться, следуйте за мной.

Мы двинулись за ним, а Альфонсо пристроился рядом и тихо сказал:

– Микаэль. Очень опрометчивый поступок, это у тебя от незнания. Де Вильяс – известный бретер, не лучшая шпага в Мадриде, но шпага сильная. У тебя еще есть возможность отложить бой хотя бы на сутки.

– Это ничего не даст. Дон Альфонсо, не согласишься ли быть моим секундантом?

– А ты не передумаешь, отказаться от дуэли не намерен?

– Нет.

– Что ж, сочту за честь. Но рекомендую воспользоваться правом вести бой одинаковыми дуэльными клинками.

– Нет. Я уже сказал.

Оказывается, дуэли действительно были запрещены еще отцом нынешнего короля, Филиппом IV, но в последнее время на этот указ все смотрели сквозь пальцы.

Местом поединка обычно выбирали плац за казармами гвардейцев, вот туда мы и двинулись в сопровождении целой армии дворян – сотни в полторы, не меньше. А что, киноконцертных залов здесь еще не появилось, а зрелищ утомленному безделием народу, как всегда, хотелось, вот все сеньоры и побежали. Побежали бы и сеньориты, да правила этикета не позволяли.

Азартные игры в Испании очень большой грех, но между тем ставки делали почти все, даже распорядитель нашелся, один из офицеров-гвардейцев. Народ был в курсе дела: куда падре денется, грехи все равно отпустит. Но, к сожалению, по разговорам знал, что на меня почти никто не ставит, и многие сетовали, что выигрыши будут маленькие.

– Дон Альфонсо, не мог бы ты сделать еще одно одолжение? Будет выглядеть неприлично, если ставку сделаю сам на себя. Здесь триста пятьдесят пиастров, – вытащил из рукава вексель, который мне когда-то вручила Изабель, – поставь от моего имени. Пусть сеньоры возрадуются, что смогут выиграть больше.

– Странный ты человек, давай лучше передадим эти деньги твоей даме, доне Изабелле. У тебя сильный соперник.

– Это не моя дама, к сожалению, – снял с себя хубон, левую перчатку и стал готовиться к бою, – но не стесняйся, дон Альфонсо, если у тебя есть какие деньги, добавь и смело ставь на меня. Поверь, я его убью.

Не обращая ни на кого внимания, сделал ряд упражнений и растяжек. Наконец толпа наблюдателей-болельщиков схлынула за черту, обозначенную секундантами.

Мы стали в стойку, солнце светило справа, оно склонилось почти к горизонту. Через час начнет темнеть. Противник оказался напротив меня. Несмотря на недавнюю злость, лицо его выглядело невозмутимым, но глаза были прищурены. По тому, как он перед боем раскачивался, пританцовывал и разгонял кровь, было ясно, что боец неслабый. Затем каждого из нас спросили о возможности примирения – не желаем ли мы принести друг другу извинения и отказаться от дуэли. Мы, естественно, не отказались.

Длину клинков не замеряли. Когда согласился на поединок и объявил, что оружием являются собственные шпаги, прекрасно видел шпагу противника, которая была длиннее моей сантиметров на двадцать пять. Вспомнил рассказ деда, что при приблизительно равном росте соперников управлять подобным клинком значительно сложнее. Даже опытного бойца захватывает инерция и протягивает движение на лишние доли секунды.

Все. Прозвучала команда Альфонсо:

– В позицию! – На секунду прикрыл глаза, отрешился от мира и спрятал чувства так, как был научен с самого детства. Шпаги вытянуты и концами клинков мы смотрим друг на друга. – …К бою!