– Подними и подай мне её. Королева не поднимая головы, сказала своему советнику. Она не хотела, чтобы другие видели, как она плачет, в связи с этим она встала и подошла к окну, развернувшись к находившимся в это время в зале спиной. Приоткрыв окно, она надеялась на ветер. Он должен был забрать с собой весь аромат со страниц пропитанных им.

– На кровати, среди скомканных простыней, лежал, задыхаясь, больной. Тяжёлое дыхание со свистом покидало его измученную грудь. Вдруг, лёгкий ветерок вскинул занавеску, и ласковой женской рукой провёл по лбу и губам страдальца…. Дразнящий, холодящий аромат мяты и эвкалипта заполнил его грудь… Дыхание успокоилось и, глубоко вздохнув, больной спокойно уснул. Королева улыбнулась сама себе, поймав себя на мысли, что её стало клонить ко сну, буквально она закончила читать эти пару строчек.

– Моя королева, если вы хотите читать эту книгу и не попадать под её влияние не притрагивайтесь к самим страницам. Тепло ваших пальцев передаётся листу и он заставляет ожить тот аромат, что был вкраплён в него во время написания этих страниц. Держите её только за обложку, моя госпожа. Этот голос вошёл в зал вместе со звуком открывающееся двери и, прозвучав вместо точки в конце предложения, привлёк к себе внимание.

– Я прислушаюсь к твоим словам. Тем более, ты единственный сегодня специалист по запахам в моём окружении. В голосе королевы ощущался смех, и в то же самое время, недавние слёзы предавали этим словам немного грусти. Она продолжила читать. Только уже вслух.

– Ярость и боль заполняли разум воина. Его Дара, манящая, необыкновенная Дара! И его друг! Их видели! Вместе! Рука сжала рукоятку верного друга-меча… Одним ударом, закованной в броню руки, он распахнул тяжёлую дубовую дверь и шагнул наружу.

Лёгкая паутинка аромата коснулась его воспалённых висков… Кровь, с бешеной скоростью несущаяся по тренированному телу и призывающая к действию, вдруг превратилась в спокойную реку… Воин мог поклясться, что это аромат Дары, только её волосы могли так пахнуть… Дара! Но ведь, видевший их вместе, всегда завидовал ему… Завидовал его умению дружить, быть верным, завоевал им с Дарой… А видел ли он что-либо вообще? Рука, сжимающая меч, чуть-чуть ослабла, воин присел на замшелый валун у дороги, и задумался. Закончив это читать, королева обернулась к залу уже вполне с радостным взглядом.

– Что ты понял с этих слов? Она подошла к своему воину вплотную, смотря на него снизу вверх. В ту ночь, когда она решила сделать его своим фаворитом она стала поручать ему и личные задания не связанные с охраной.

– Ничего, да мы и не поймём, слишком умело он их маскирует и все его книги, это большие загадки, а ответы он прячет глубоко у себя в душе.

– Ты с ним о чём-то смог договориться или он тебе отказал? Королева спросив это, дала понять, что весь этот разговор её мало интересует, ей нужен был сейчас результат.

– Да, моя госпожа, он согласился сделать это всё для вас. Но он хочет, чтобы вы сами приехали к нему и он лично вам передаст всё. Вы можете взять с собой двух жриц. Можно тех, кого вы думаете с этим послать в долину. Он сам им всё расскажет. Дочитайте последний стих, только не притрагивайтесь к страницам. Вам это сейчас не надо. Сказав это, он покорно встал (как требовал придворный этикет) около стены, дожидаясь своего часа.

– В плохо освещаемой комнате, человек с ввалившимися щёками яростно грыз ручку кисточки. Перед ним на мольберте стоял холст. Именно изображение на холсте заставляло художника так страдать. Куда, куда исчез его талант?! Почему раньше кончик его кисточки порождал жизнь, а сегодня… Это было невыносимо! Он подошёл к окну и распахнул его…

Шёпот тонкого смешения ароматов розового дерева и иланг-иланга мягко скользнул в его страдающий разум… Как-будто ласковая рука сдёрнула покрывала с его сознания! Цветущий мир заговорил с ним вновь, будоража его серебристым смехом и раскрывая свои секреты… Опрокидывая стулья, он рванулся к холсту в страхе, что все исчезнет… Но нет, аромат как будто бы дразнил его, заставляя просыпаться и творить! Творить так, что казалось, что рождающаяся картина сама источает этот аромат жизни, нежности и любви!

– Я поняла твой намёк. Когда мы можем к нему ехать?

– Через пару дней. Но вы должны знать одно заранее: – Он встречается с людьми, даже если это будете Вы, только с появлением первой звезды на небе.

– У нас ещё два дня, ненавижу ждать. Но делать нечего. Все свободны. Ты останься, королева, указав на гонца с облегчением вздохнула, разместилась в троне удобнее.

…

Самое банальное и тривиальное – это то, что имеет вечную основу и бессмертно. Тогда можно изначально определить всё происходящее как ничто не имеющее смысла и более того управляющий нами не может быть сильнее нас, так как влечение быть над всеми безгранично, но в то же самое время не имеет сил. Как и любой творец, Высший считает себя совершенным, ибо иначе он не сможет творить. Но творчество в этой ситуации приобретает форму субъективного отчёта перед самим собой, что ведёт в тупик. Из него даже если ты и выйдешь – попадёшь к новому. Будучи таким, оно отвергает главное – сдерживать натиск при помощи границ. Умение противостоять, и есть главное, что можно сказать про желание управлять.

– Моя госпожа, не надо этого делать. Откройте книгу земель и вы поймёте. Этот союз нам принесёт только горе.

– У тебя есть другое предложение, как заставить этого сошедшего с ума человека открыть нам долину.

– Нет, но это тоже не выход.

– Я прошла все уже земли. Мы ходим вокруг долины, как стадо заблудившихся овец. Маг пропал, и мы его не можем найти. Этот болван не мог принести мне всего лишь на всего его сумку. Я знаю, что она в деревне, пускай они пойдут и принесут её.

– Я ваш подданный и хочу одного, чтобы вы получили то, что по праву вам принадлежит. Но откройте книгу и вы поймёте, что мы можем разгневать не только Магов, но и….. Человек, стоящий на коленях, замолчал и протянул Еве открытую книгу.

– Эти строки, написаны даже другими чернилами, чтобы никто не перепутал их по ошибке с чем-то даже похожим.

– Я прочту, но знай, это не изменит моего мнения. Мне нужна сумка и её никто не сможет найти, если не искать. Я устала от этих утренних симфоний, я хочу их прекратить. Ева, пытаясь скинуть хотя бы с лица дневную усталость, стала читать:

– Их боги или точнее покровители в бою правят там, где свет играет в прятки с тьмой. Всем известно, что это зловещее место не предназначено для жизни. Может быть, в связи с этим они знают только, что такое война, и последний их приют поле боя с оружием в руках. Им не ведом страх, но самое страшное им неприемлемо чувство жалости, сострадания и даже после боя они самих себя пересчитывают по номерам. Их мир – это страна с высокими елями и непроходимыми болотами, среди них могут жить только те, кто там родился.

Армия их состоит из одних подростков, они, ещё не познав вкус первого поцелуя, по крови из раны знают, сколько им осталось жить. Они ещё недостаточно взрослые, чтобы начать строить свой дом, но они уже пируют на обломках захваченных городов. Их можно уличить в детских играх, но не в обдуманном поведении во время боя. Беря меч в руки, они оживают, и их сердце начинает биться в два раза быстрее.