Дядя Павел заулыбался.

– Оставь его. Он крепко и спокойно спит. Ты теперь не беспокойся. Проспится и будет здоров.

Иван Иванович проснулся только на второй день к вечеру. Самое интересное было в том, что он не простыл, даже не кашлянул, несмотря на холодную ванну и корку льда из одежды.

Золотой песок с клопами-самородками Иван Иванович сдал начальнику прииска. Они решили весной взять там пробы и определиться с запасами.

– Иван Иванович, – сказал Берг, – видишь, куда я ставлю наш зимний запас. Мало ли что может случиться. Вот тебе ключ от сейфа. Если меня не будет на месте к тому времени, когда оно понадобится, возьмёшь отсюда и добавишь к плановой сдаче приискового золота. Понял?

– Да что с тобой может случиться?

– Мало ли что. Может, переведут куда, в другое место.

Замечание начальника неприятной зарубкой осталось в памяти Ивана Ивановича.

Его мучил вопрос, жив ли Ерофей. Ерофея долго не было. Он появился только через две недели и рассказал, как было дело.

– К перекату я подходил с другой стороны. Был уверен, что Пашка там караулит. Так оно и было. Гляжу, стоит в кустах, ружьё на изготовку держит. А луна светит ярко. Из кустов чётко видно, как ты подходишь к берегу. Я схватил палку и ударил по стволу ружья. Поэтому и был выстрел вверх. Сцепились мы крепко. Я успел крикнуть, чтобы ты шёл своим путём. Мол, мы сами управимся. В это время он и полоснул меня ножом. Я нож выхватил, и ему тоже досталось. А потом чувствую, что падаю. А Пашка отбросил меня ногой и побежал тебя догонять. Вгорячах сильно был. На свою рану внимания не обратил. Может быть, и не почувствовал. В таком азарте человек был. Мне повезло, что рана оказалась неглубокой, и неделю не трогались с места. Две канистры спирта помогли в этом. Братва гуляла.

Ерофей сумел отлежаться и поправиться. Наступили холода, и он не мог больше находиться в лесу. У него была чахотка. И он просил дать ему работу по силам и тёплое жильё. Берг не мог поселить его в бараке с холостяками. Но и выгнать в лес тоже не имел права. К тому же Иван Иванович рассказал, как Ерофей не только поделился своей заначкой, но и защитил его. Временно освободили кладовку в доме Берга. Благоустроили её под жильё, поставили печь. Начальник прииска привёл его к приисковым докторам. Ерофей был благодарен и обещал, если доживёт до лета, ещё раз отвести к своему месту.

Документов у него не было. Иван Иванович ничего не мог сообщить о своём протеже, кроме того, что он дал ему золото, предупредил о ненадёжности проводника Пашки и спас ему жизнь. Кто он и откуда появился в разведпартии, было неизвестно. Но его поступки были самой серьёзной положительной рекомендацией.

Очевидно, Ерофей был беглым. Если бы не чахотка, он бы годами путешествовал с разведпартией. Если доживёт до весны, снова уйдёт в разведку.

Так на прииске появился человек, который в будущем помог поймать помощника резидента.

Пожар

Встреча с мужем и своим домом наполняла сердце Людмилы тихой радостью.

В аэропорту Берелёх Людмилу встречал Отто. Он сгрёб её в охапку и крепко прижал к себе, как будто она снова может исчезнуть. Его лицо носило следы пережитых волнений. А Людмиле сразу стало спокойно и хорошо, как будто не было проблем.

– Ты что такой?

– Какой?

– Похудевший и усталый.

Он улыбнулся.

– Скучал. А чтобы время ни тянулось так медленно в ожидании твоего возвращения, много работал. Ну а ты как?

– Нормально. Потом расскажу. Пойдём скорей в машину. Холодно у вас.

– А у вас тепло, – съехидничал Берг. Подхватил её на руки и донёс до машины.

Наконец-то они дома. За время, проведённое в Москве, Людмила не раз представляла себе, как придёт к себе домой и они с Отто будут рассказывать друг другу обо всех событиях, происшедших за это время.

В зале ярко горел камин. Было тепло и уютно. Врангула постарался убрать дом и приготовить праздничный ужин к её приезду. Он встречал хозяйку у порога.

– Здравствуй, Врангула. Как я рада тебя видеть! Мне очень не хватало тебя в Москве. И вообще так хорошо оказаться дома. – Она оглянулась на Отто. – Хотя в Москве мне было очень хорошо.

Всё было почти так, как она представляла себе в дороге, мечтая о приезде в свой дом. После ужина они сидели с Отто в своих любимых креслах напротив камина и тихо разговаривали. Говорила в основном Людмила. А Отто слушал её, лишь изредка вставлял реплики. Людмила рассказывала о том, как встретилась с подругой, в каких театрах побывала, на каких приёмах, как изменилась Москва за время её отсутствия. Через некоторое время она сказала, что сильно устала и хочет спать. Врангулу отпустили к себе. А сами поднялись наверх.

– Отто, мне многое надо тебе рассказать.

– Сейчас не надо. Я очень по тебе соскучился. Поговорим завтра.

Людмила проснулась первая.

– Отто, проснись. Нам обязательно надо поговорить.

– Людмила, я так беспокоился всё это время. Мне казалось, что ты не вернёшься. Я просто панически боялся остаться один наедине с неизвестной нам тётей Ингой. Я нервничал и совершенно не мог спать. Но теперь ты рядом. Значит, можно успокоиться, и дай мне немного отдохнуть. Мы обязательно поговорим, но только позднее. Не обижайся. Я хочу спать.

Утром настойчивый будильник разбудил Отто. Людмила недовольно что-то промычала.

– Ты спи, отдыхай.

Он ещё раз нежно поцеловал её и ушёл.

Людмила крепко заснула. Проснулась она оттого, что отчаянно лаяли собаки. Быстро надела халат и сбежала вниз.

– Врангула! Что случилось?

Но Врангулы дома не было. Дверь была открыта настежь, и холодный воздух торопился вымораживать дом. В открытую дверь она увидала бегущего куда-то Врангулу. Быстро закрыла дверь. И тут зазвонил телефон.

– Да, я слушаю.

Звонил Берг.

– Людмила, в посёлке пожар. Я бегу туда. Не выходи. Возможен поджог. Закрой двери и никого не пускай. Всё. Я тороплюсь. Зайду. Жди.

Горело холостяцкое общежитие. Люди были все на работе. Повариха ушла за продуктами. Дневального нигде не было. Деревянный дом горел быстро. Тушить подбежавшие люди не могли. Не было воды. Её ведь возили с реки бочками. Когда Берг прибежал на пожарище, там уже были Врангула, дядя Павел и Зеников Андрей. Со стороны магазина бежал Девдариани. Не останавливаясь, он ринулся к горящему общежитию. Его поймал Берг.

– Ты что? Сгоришь!

Он рвался изо всех сил.

– Мои вещи! Там мои вещи!

– Ну и что же. Весь дом в огне, ты же погибнешь. Там остались вещи всех людей.

Девдариани продолжал рваться в горящий дом, пока не обвалилась крыша. Тогда он обмяк и сказал: