все запомнила, наверное, вплоть до каждого слова. Да, эти его рассказы стали частью меня, независимо от моего собственного желания, вернее нежелания их оставлять в памяти. И, как ни странно, они мне пригодились, помогая лучше почувствовать мелодию, слиться с великолепным инструментом в единый организм или даже механизм, работающий точно и безупречно, без намека на неполадки.

Признаюсь честно, без напускной скромности, что гром аплодисментов, восторженные крики “Браво”, “Бис” для меня стали полной неожиданностью. Сама не ожидала, что у меня получится угодить уж очень притязательной и искушенной в музыкальном деле публике. Мэр Бильгарт и его друг Акрибальд пригласили в ресторан всю городскую знать, и даже широко известных критиков, писателей и журналистов, которые прибыли в Белиствиль к открытию белокаменного дворца с огромным концертным залом.

– Простите, мистер Акрибальд, мне немного нездоровится, – еле слышным изможденным голосом извинилась я.

Передала драгоценную скрипку ее законному владельцу и спустилась со сцены, опираясь на его заботливо подставленный локоть. На смену экзальтированному состоянию и духовному подъему пришел упадок сил. Или меня догнала та самая волна подлинной усталости, о которой предупреждал Райден. Та, что приходит после обманчивой бодрости и накрывает с головой.

– Все понимаю, вы переволновались, – Акрибальд усадил меня за столик. – Дорогая Лирана, поверьте, вы сегодня выступили просто виртуозно. Сами видите отклик благодарных слушателей.

– Рада, что не подвела вас, мистер Акрибальд. Оправдала ваше доверие, – я вздохнула, скромно сложив руки на коленях.

– Вы сегодня превзошли саму себя, – с гордостью отметил хозяин ресторана. – Поневоле начнешь думать о мистике. Как будто сам призрак великого маэстро управлял вашей рукой.

– Но почему вы не предупредили меня? – поинтересовалась с необидным легким упреком. – Не сказали, что мне придется играть на скрипке Федерари.

– Решил сделать сюрприз, чтобы вы не накрутили себя заранее, не взвинтили себе нервы, – ответил Акрибальд. – Впрочем, вы смогли это сделать прямо во время выступления. Кантрориус, принеси леди Лиране оздоровительной минеральной воды, – крикнув официанту, он снова повернулся ко мне. – Промочите горло и отправляйтесь домой. На сегодня вы свободны. Да, я попрошу бухгалтера выписать вам премию в тройном размере. Заслужили. Побалуете ребенка к празднику.

– Я настаиваю, чтобы вы непременно играли на торжественном открытии Дворца Искусств в его концертном зале, – к нам румяным круглым пирожком подкатился мэр. – Это будет великолепный подарок всем жителям нашего любимого города. Отказ не принимается.

– Придется постараться оправдать ваше доверие, – почтив легкими поклонами мэра и директора ресторана, я начала собираться домой.

Признаюсь, я согласилась на огромный риск, не будучи уверенной в том, что потяну неимоверную нагрузку без энергетической встряски от кормления монстра. Если бы можно было просто запомнить то состояние эйфории и в следующий раз вызвать его при помощи обычных воспоминаний во время игры на драгоценной скрипке… Но, кажется, я слишком многого хотела от самой себя и не придавала значения обычным, приземленным чувствам.

Я умела давать трезвую оценку своим возможностям, без гордой завышенности. Потому никогда не причисляла себя к музыкантам-виртуозам. При всех своих заветных мечтах и желаниях, которые тянулись за мной еще с раннего детства, я понимала, что мне до гениев искусства как до луны. И вот впервые в жизни меня назвали почетным словом, которому теперь придется соответствовать, – неважно, хочу я того или нет. Выбор у меня вновь отсутствует как таковой. Поэтому я всеми силами должна постараться успешно пройти испытание.

Обещанную усталость я в полной мере ощутила, поднимаясь по лестнице к себе в квартиру. Язык еле ворочался, а потому я не смогла как следует отчитать мадам Клатинду за то, что она передала кукольнику мои сказанные в сердцах слова. Лишь вежливо и скромно ее пожурила, на что услышала в ответ:

– Зато вы с мастером Райденом побеседовали и лучше узнали друг друга. Правда ведь, он замечательный человек?

Я не стала ей возражать, а тем более доказывать, что ее дорогого кукольника человеком-то можно назвать с огромной натяжкой. Похоже, мадам Клатинда постоянно находится под его гипнозом и он от нее кормится не только пирожками и котлетами. Но если я скажу ей правду, а он это сразу же почувствует? Не подвергну ли я соседку опасности? Порой от человека следует ожидать самого худшего, что говорить о монстре… С ним и подавно надо быть осторожнее.

Радовало меня лишь то, что Мисси вновь стала веселой и беззаботной девочкой, которая наслаждается красками жизни и не думает постоянно о смерти. За такие перемены я действительно была благодарна этому… хищному существу. Кем бы ни был Райден, он оказался способен на доброе дело. Мы с дочерью оставались ему обязаны возвращением к нормальной жизни. А потому я должна была сохранить его тайну.

Глава 21. Странные чувства

Райден

Ты чокнутый идиот, Райден Винкрас!

Ворвавшись в собственную мастерскую, как вор-налетчик, я пнул со всей силы стул. Он перевернулся и врезался в стену. Спинка, сбитая из тонких деревяшек, сломалась с громким треском. Мне хотелось все тут перевернуть, сокрушить и разгромить от дикой злости на самого себя. Надо же было так совершенно по-дурацки спалиться.

Чертова магичка! Да еще с какой-то редкостной силой и непробиваемой природной защитой. Угораздило же меня на нее нарваться. Еще и сам раскрылся перед ней. Выложил все карты на стол. Нет, я точно полный кретин. Поведал ей самую страшную тайну моего проклятого рода, о которой не смог пронюхать даже король при всех его разведчиках и доносчиках.

А ведь мудрый прадед меня предупреждал, что надо быть внимательнее и осторожнее. Именно от него мне досталась по наследству инородная сила, требующая постоянных жертв. Сам он почти всю жизнь провел на войне. В мирное для нашей страны время отправлялся консультантом на другие континенты, где полыхали самые жаркие сражения. Ему было удобно питаться пленными и ранеными врагами. Никто и не думал беспокоиться о том, что стало с воинами армии противника. Прославившийся подвигами генерал всегда был вне подозрений.

Мне следовало затаиться в своем логове и лишний раз не высовываться без крайней нужды. А если и припрет нужда, все равно не забывать о том, что следов оставлять нельзя. Или надо сразу же надежно их замести.

Скрывать свою истинную сущность