Девушка не верила своим глазам. На первом снимке был заброшенный дом. Крыльцо полуразрушено, стекла выбиты, кирпичная кладка облупилась, крыша провалилась внутрь. Забор покосился и зиял провалами. Калитка сорвана, двор зарос бурьяном.

На втором снимке был дом, который она видела каждый день, с тех пор, как приехала в Корчи. Ухоженный, словно только что выстроенный.

— Это ведь не ты делала ремонт, правильно?

— Нет, — проскрипела Вера, — когда я приехала, кусок забора еще валялся на земле. Не успел воссоздаться. А через пару дней стоял на месте как новенький.

— Вот видишь.

— И пыли там никогда нет, — продолжала Вера, — я ни разу не убиралась и полы не мыла.

— Погоди, это еще не все.

Вера не знала, к чему ей подготовиться, и покорно ждала. Паша полистал свою записную книжку, нашел нужную страницу и протянул книжку Вере.

— Взгляни. Это тот номер, что ты мне записала.

Вера изумленно вглядывалась в написанное. Рука была, несомненно, ее. А нацарапанное этой рукой выглядело издевательством. Вместо цифр — знаки препинания, звездочки и галочки.

— Паша, честное слово, не понимаю… Как? — запинаясь, проговорила Вера. — Я записывала свой номер…

— Я прекрасно знаю! Разумеется, записывала!

— Хочешь сказать, я одержима?

— Откуда мне знать, Вера. Есть просто факты, а уж как их толковать…

— Послушай, — чуть не плача, сказала она, — а если мне просто не возвращаться туда?

— Если верить старухе Емельяновой, то это уже не важно, — как можно мягче произнес Паша. — Знаешь, что я думаю? Дед или отец что-то рассказали ей, поэтому она ждала твоего возвращения.

— Тогда, наверное, она знает, что делать! — с надеждой воскликнула Вера.

— А вот это вряд ли. Если б знала, давно бы сделала. Поджечь тебя они пытались больше от отчаяния. Наугад — вдруг сработает? Не сработало.

— Но должен же быть какой-то выход?! Может, в Интернете почитать?

— Ни разу не слышал, чтобы бесов изгоняли по Интернету, — невесело усмехнулся Паша. — Но почитать кое-что и впрямь стоит. В записках священника упоминалась книга — «Экзорциум». Автор неизвестен. Я заказал этот трактат в университетской библиотеке и пока не успел прочесть. Редкое издание восемнадцатого века, книга существует всего в нескольких экземплярах. Может, там найдется что-то полезное…

Паша не успел договорить фразу, как за окном, пронзительно завывая, пронеслась пожарная машина. За ней — еще одна и еще. Во дворе зашелся лаем пес.

— Что случилось? — вскинулся Павел. — Где горит?

Вера замерла, сцепив руки. Паша выбежал из дома, и секунду спустя она увидела в окно, что он оживленно говорит с крупной женщиной в домашнем халате — та указывала куда-то. Не дослушав ее разглагольствования, Павел понесся обратно в дом.

— Пожар! — влетев внутрь, проорал он. — В Корчах горит!

— Что? Как? — заметалась Вера и с безумной надеждой посмотрела на него. — Паша, а если старики завершили начатое? И у них получилось?

— В любом случае стоит съездить туда, посмотреть. — Паша схватил ключи от машины и вышел во двор. Вера тенью метнулась за ним.

На месте деревни Корчи было пепелище: почерневшие балки, жалко торчащие печные трубы, остатки заборов и крыш, резкий запах гари. Потрясенные, раздавленные немыслимым ужасом происходящего, Вера и Павел смотрели на это, не в силах вымолвить ни слова. Вид разоренной деревни напоминал кадры хроники Второй мировой войны. Посреди руин бродили бесполезные пожарные: огонь все уничтожил до их приезда. Полиция и «Скорая» тоже прибыли. Но и им спасать было некого: в живых не осталось никого.

Огонь не тронул только одно строение. Толмачевский дом зловеще возвышался посреди деревни, победно взирая на поверженных в прах противников.

— А-а-а-а, что же этта-а-а-а! — надрывно закричала какая-то женщина. — Горе-то какое-е-е-е-е!

Вера содрогнулась и прижалась к Павлу. Они почти одновременно обернулись и увидели Марусю, которая голосила, припав к плечу дочери. Позади них стоял Петр. Сегодня он острить не пытался.

Анечка успокаивала мать, приговаривая, что, слава богу, она успела уехать. А хозяйство, куры — бог с ними.

— Да разве ж в курях дело! А Танюшка, а Маня! И Иры нету, и никого!

К ним приблизился неприметный мужчина лет сорока с короткими жесткими волосами.

— Здравствуйте, извините, — обратился он к Марусе.

— Да? — насторожилась Анечка.

— Меня зовут Дмитрий Михайлович Кочетов. Я буду заниматься этим делом. Нам нужна помощь в составлении протоколов осмотра. Требуется опознание пострадавших, установление их личностей и…

Маруся зарыдала еще громче. Анечка разгневанно просвистела:

— Вы в своем уме? Не видите? Она и так еле жива, того и гляди сердце откажет!

Демонстративно отвернулась и стала успокаивающе поглаживать мать по голове.

— Мамуль, давай домой поедем, а?

— Правда, мамаша, что уж теперь… — поддержал жену Петр.

Маруся ничего не отвечала, только плакала. Анечка с Петром тихонько повели старушку к машине. Она спотыкалась и покачивалась, ничего не видя перед собой. Кочетов, поколебавшись, не стал останавливать эту маленькую группу, и вскоре они погрузились в машину и покинули Корчи.

— Послушайте! — теперь Кочетов обращался к Вере. Представился и спросил: — Это ваш? — Он махнул рукой в сторону толмачевского дома.

— Мой, — обреченно сказала Вера. Павел ободряюще стиснул ее локоть.

— Только что подъехали? Пожара не видели?

— Нет, — коротко ответила она.

— Повезло, что на другой стороне улицы живете. Потому дом и уцелел.

Вера ничего не ответила, только коротко вздохнула. Знал бы Кочетов, как сильно она надеялась увидеть здесь совсем другую картину!

— Как вас зовут? — Кочетов изучающе смотрел на Веру.

— Вера Владимировна Андреева. Я недавно переехала.

— Документы у вас при себе?

Вера кивнула.

— Задержитесь, пожалуйста, можете понадобиться. Вы знали соседей?

— Не очень хорошо, но знала.

Кочетов хотел еще что-то сказать, но тут вмешался Павел:

— Извините, это надолго? Мы собирались ехать в город.

— Не могу сказать. Как пойдет. Возможно, час. Или больше. А вы…

Павел назвался.

— Это мой друг, — смешавшись, пояснила Вера.

Кочетов понимающе хмыкнул. Точнее, думал, что понимает. Вера с Пашей отошли в сторону, и она вполголоса сказала: