Александра так и не сказала мужу о своих литературных занятиях, впрочем, Витя был так увлечен новой должностью, что совсем ее не слушал. Уезжал в семь утра, возвращался в десять вечера, ужинал и ложился спать. Александра предлагала вернуться в городскую квартиру, все же меньше времени на дорогу будет уходить, но Витя сказал, что, во-первых, за рулем отдыхает, а во-вторых, надо дышать свежим воздухом, пока не наступили холода. Раньше они обсуждали прожитый день, Витя рассказывал о проведенных операциях или об интересной диссертации, потом говорили о Катюшиных делах. Сейчас он так уставал, что молча ел, выслушивал ее отчет о разговоре с дочерью, шел в душ и сразу в постель. Когда Александра присоединялась к мужу, он уже спал.

Нет, в новой должности есть определенные плюсы, с усмешкой думала она, доставая книгу. Он хоть не пристает ко мне. Как хорошо, можно спокойно читать в кровати…

Пожалуй, можно и дальше молчать о писательстве. Если Витя вдруг узнает, у нее готово оправдание: не хотела беспокоить великого ректора подобной ерундой. Все эти дурацкие книжонки ничего не стоят в сравнении с хирургией!

И как он узнает? Витя не бывает в книжных магазинах. Читает только свою специальную литературу. Поразмыслив, Александра решила все же дать фотографию на обложку. Почему бы и нет? Ей стыдиться нечего. Лида привезла своего старшего, крупного специалиста в фотоделе, и он сделал замечательный снимок на фоне старого клена.

Редкий случай, когда ей нравилось собственное изображение – строгая и загадочная женщина среди багряных листьев.

Сначала она собиралась ехать на встречу с киношниками вместе с Витей, а потом передумала. Ей назначено только на три часа, что она будет делать в городе целый день? Если пойдет домой, заведется с какой-нибудь уборкой, или соседи нагрузят очередной проблемой вроде того, может ли Геннадий Петрович ставить свой велосипед на площадке или нет? Нет, лучше утром поработает над повестью, а потом поедет на электричке.

Она волновалась, как отличница перед экзаменом, но встреча прошла в удивительно приятной обстановке. Представительница кинобизнеса оказалась милой дамой средних лет, ни внешне, ни манерами не похожая на богему. Услышав, что ее тексты «кинематорафичны», Александра загордилась и пообещала писать так много, как только сможет. В основном предварительные переговоры заключались в том, что ей наговорили кучу комплиментов.

Слегка опьяненная похвалой, Александра вышла на улицу и вдруг решила ехать в городскую квартиру. Свежий воздух – это хорошо, но сегодня они переночуют здесь. Витя хоть выспится по-человечески. Сколько можно гоняться туда-сюда?

Александра зашла на рынок, выбрала овощей для салата и кусок свинины. Жаль, не успеет сделать Витин любимый торт с сыром, но ничего. Купит курагу в шоколаде, к ней он тоже очень нежно относится. Получится почти романтический ужин, иногда в семейной жизни необходимы такие сюрпризы.

Сейчас быстро все приготовит, и останется время привести себя в порядок, сделать прическу и одеться не в дачные тряпочки, а в красивое платье. Виктор любит, когда она носит платья, а не демократичные брючки-кофточки.

Она чувствовала себя, как в юности, словно впереди – целая жизнь, и все по плечу. Казалось, достаточно легкого усилия, и она взлетит.

Увидев нарисованные на асфальте классики, Александра не удержалась и попрыгала по ним, размахивая пакетом с продуктами. Хорошо, это было уже во дворе, и почти никто не видел безумства пожилой женщины.

Консьержка встретила ее как-то странно. Засуетилась, смешалась, кажется, хотела задержать, но опустила руки.

«Неужели ее так впечатлили мои скачки?» – Александра пожала плечами, и, вежливо кивнув старушке, вызвала лифт.

Когда она открыла дверь, первое, что бросилось ей в глаза, это небрежно брошенные в прихожей ботинки Виктора и женские туфли. Чужие, даже чуждые, туфли. Которые она никогда не выбрала бы для себя.

Александра прислонилась к двери, понимая, что наступил конец, но еще надеясь последние секунды, что все каким-то образом обойдется.

Как приговоренный к смерти преступник, уже ступив на эшафот, все еще ждет помилования, она надеялась, что обнаружится какая-то невинная причина появления в ее доме чужой обуви.

Виктор был в гостиной вместе с высокой незнакомой брюнеткой. Видно, консьержка предупредила их, и они пытались привести себя в порядок, но не успели.

Александра молчала. Ей было стыдно смотреть на любовников, и она уставилась на репродукцию Гогена. Интересно, почему она раньше не замечала, какая это отвратительная картина?

– Сашуля? – тихо позвал муж, и ее будто ножом полоснуло от звука его голоса.

В голове крутилась только одна мысль: если бы я не завелась с этим сюрпризом, ничего не было бы. Я бы ничего не узнала.

– Спасибо хоть в не в спальне, – только и сказала она.

Никогда Александра не думала, что попадет в такую пошлую ситуацию, словно героиня дурного водевиля.

А брюнетка быстро пришла в себя. Она поправила одежду, пригладила волосы и вдруг рассмеялась хозяйке прямо в лицо.

– Ну, понятно, вы законная жена, а я грязь под вашими ногами. Действительно, есть чем гордиться – быть привязанной к мужику, который не может удержать в штанах свое хозяйство. Большая честь – быть женой отвязного бабника. Так что презирайте меня, презирайте. Пока, Витюня! Хорошо, что мы больше вместе не работаем!

Посмеиваясь, она надела туфли и ушла. У нее даже хватило вкуса не хлопнуть дверью.

– Дай мне сигарету, – глухо сказала Александра.

– У меня нет.

– Так пойди принеси.

Она прошла в спальню и прямо в одежде легла, накрывшись с головой. Неужели это происходит с ней? В ее достойной жизни нет места пошлости и грязи, и Витя просто не мог ей изменять.

– Сашуля, милая, – Виктор протянул ей сигарету и блюдечко вместо пепельницы, – ну, прости меня. Ну, бес попутал. Это ничего не значит.

– Кто это?

Она смотрела, как змеится ленточка сигаретного дыма. Какая разница, кто? Муж привел в дом чужую женщину.

– Это со старой работы. Клинический ординатор.

– Понятно.

– Сашенька, прошу тебя! Ну, я же мужик, в конце концов! Соблазнился, есть такой грех! Но это чисто секс, без всяких там…

– Избавь меня от подробностей. Я видела достаточно.

– Просто хочу сказать, что никаких чувств к ней у меня не было. Как и у нее ко мне.

– Интересно, зачем она тогда здесь оказалась?

– Милая, не делай из этого трагедии.

– Ты хочешь, чтобы для меня это значило так же мало, как и для тебя? Чтобы я сказала, ах, все мужчины полигамны, и ничего страшного, если мой муж привел в дом какую-то лахудру? Так, что ли?

Виктор попытался ее обнять, но Александра отпрянула. Сейчас эти руки, только что обнимавшие чужую женщину, были ей отвратительны и не могли принести утешения.