Престонли заморгал и сглотнул слюну.

— Я вовсе не сомневался… но, ради Бога, милорд… если вам так хочется… — бормотал он в испуге, — …готов держать с вами пари.

— Отлично! — воскликнул Брайт, игнорируя удивленный взгляд Эндовера, и, повернувшись к помосту, закричал:

— Триста гиней!

Глаза Мирабель расширились от удивления, так как Брайт никогда раньше не принимал участия в торгах подобного рода, но она быстро взяла себя в руки и закричала:

— Вот что значит настоящий ценитель женской красоты! Итак, триста гиней! Кто больше?

Брайт видел, что Порция смотрит в его сторону. Ослепленная ярким светом свечей, она не могла видеть весь зал, а голоса были почти неразличимы в общем шуме. Узнала ли она его, а если узнала, то что подумала? Предполагала ли, что из ее положения нет выхода, а если и есть, то шансы очень невелики. Может быть, как раз наоборот, она хотела поскорее покончить со всем этим ужасом.

Даже маска не скрывала ее полных тревоги глаз, следящих за торгами. Брайту захотелось во что бы то ни стало спасти ее.

Торги достигли суммы в три с половиной сотни гиней:

В пользу Спинхолта, и Брайт решил сделать последний рывок. Ему было наплевать на Престонли: если будет нужда, он поднимет сумму торгов до огромной величины, хотя такое поведение привлечет к нему всеобщее внимание, чего ему хотелось бы избежать.

Брайт приготовился назвать сумму, но шум в дальнем конце комнаты известил о прибытии новых посетителей.

— Вы опоздали, джентльмены! — закричала Мирабель, поднятием руки останавливая торги. — Однако проходите и посмотрите на эту маленькую чаровницу. Возможно, вы дадите хорошие деньги за ее обучение.

— Сомневаюсь, — ответил кто-то.

Брайт всмотрелся и увидел графа Уолгрейва и его друзей. Фортитуд Уор был в трауре и единственным его украшением было кольцо — огромный, оправленный в серебро гагат. Он благосклонно принял поцелуй одной из проституток, из чего Брайт заключил, что он не намерен идти по стопам своего пуританина-отца.

Брайт решил воспользоваться присутствием Форта, но не знал, как лучше это сделать. Он догадывался, что между семьями Уоренов и Сент-Клеров существовала какая-то связь, но какая? Возможно, весьма незначительная. Более того, семья Маллоренов враждовала с семьей Уоренов, придерживаясь, однако, рамок приличия, так как совсем недавно Честити Уор вышла замуж за Сина, младшего брата Брайта.

Торги возобновились, но протекали вяло. Брайт предложил четыреста гиней, надеясь, что эта сумма будет последней.

— Четыреста пятьдесят! — выкрикнул Спинхолт.

— Четыреста семьдесят! — предложил де Берколл.

— Пятьсот! — назвал Брайт, уже ни капли не сомневаясь, что теперь ему не избежать пересудов.

Спинхолт демонстративно повернулся к нему спиной. Де Берколл с интересом посмотрел на Брайта и, пожав плечами, произнес:

— Она ваша.

Немного выждав, Брайт двинулся к помосту, все еще надеясь в душе, что ему каким-то образом удастся увести девушку из этого злачного места, но заключенное пари требовало соблюдения определенных правил.

Любители острых ощущений наверняка поднимут шум, и их протест будет еще сильнее, когда они узнают о заключенном пари. Мирабель же, в свою очередь, поднимет цену за спектакль. Положение было не из приятных, но Брайт благодарил Бога за то, что ему удалось избежать худшего. По условиям пари он мог не применять насилия и не раздевать Порцию догола, но ему претила сама мысль, что чьи-то жадные глаза будут наблюдать, как он вызывает в ней ответную страсть. Каким образом ему удастся сделать эту сцену убедительной? Остается надеяться, что Порция окажется хорошей актрисой и сумеет подыграть ему, иначе он проиграет пари. Вне всякого сомнения, Престонли будет наблюдать за ними.

— Шестьсот гиней!

Брайт повернулся и встретился взглядом с графом Уолгрейвом. Какого черта?.. Форт, как и сам Брайт, никогда не принимал участия в подобных глупостях.

В голове Брайта промелькнула мысль, что Форт, как и он, тоже узнал Порцию. Такой поворот событий ему только на руку, но в то же время сам факт говорил о том, что между Фортом и Порцией существуют близкие отношения, а это было ему совсем не по душе. Не нравилось ему и всеобщее внимание к его персоне. В комнате раздавались удивленные возгласы: еще никогда подобного рода аукционы не достигали столь высокой суммы. Теперь уже все были убеждены, что в игре замешано что-то личное.

Доставая из табакерки понюшку табака, Брайт лениво произнес:

— Похоже, вам не терпится поссориться со мной окончательно, не так ли, Уолгрейв? Я заключил пари. Если мне удастся довести до экстаза этот лакомый кусочек, даже не сняв с него одежды, я получу вдвое больше, чем сумма торгов.

В комнате раздались возгласы удивления. Пресытившаяся компания была заинтригована, но по крайней мере все узнали причину столь необычных торгов. Пари есть пари, каким бы странным оно ни было. Теперь никто не будет докапываться до истины.

Форт подошел поближе,

— Говорите, пари? И вы получите вдвое больше?

— Вы же знаете, что я играю только по, высоким ставкам.

— Тогда переплюньте меня. Брайт сжал зубы. Форт был богат и сейчас явно напрашивался на ссору. Из-за злобного упрямства он намеренно доведет сумму до нескольких тысяч. Брайт с удовольствием вытянул бы эти деньги из Престонли, но тогда разговоров не оберешься. Сплетни растянутся на месяцы.

— Было бы глупо так дорого платить за эту малютку, я уж не говорю о двадцати процентах, которые получит Мирабель. Я отыграюсь при первой же возможности.

— Отыграетесь? — с сомнением переспросил Форт, подходя еще ближе к Брайту.

— В кости и по самой высокой ставке.

Брайт протянул Форту табакерку, и тот взял понюшку. — Вы узнали ее? — шепотом спросил Брайт. Лицо Форта выразило крайнее удивление, и он стал , пристально вглядываться в Порцию. Брайт понял, что он допустил серьезную оплошность: Форт не узнал Порцию и действовал лишь из желания досадить ему. Проклятие!

Глаза Форта расширились от удивления.

— Черт возьми, вы не можете купить ее.

— Есть альтернатива?

— Увезти ее отсюда.

— Попробуйте, только это обернется большим скандалом.

— Я всегда знал, что ее независимый характер доведет ее до беды.

— Джентльмены! — услышали они ворчливый голос Мирабель, — о чем вы там сговариваетесь?

— Есть о чем, — ответил Брайт, повернувшись в ее сторону. — Если вы и Ипполита желаете получить деньги, вам придется немного потерпеть. Мы обсуждаем с лордом Уолгрейвом, как нам вести себя дальше. Дело в том, что ему хочется заполучить малышку не меньше, чем мне. Мы решили бросить кости, чтобы самым благородным образом разрешить наш спор. Ставки будут самыми высокими.