Люська работала врачом в частной клинике исчиталась высококвалифицированным специалистом. Посетители клиники мечталипопасть на прием именно к ней и всегда баловали ее различными подарками в видекоробки конфет, бутылки шампанского или расписной жестяной банки дорогогозаграничного печенья. Люська никогда не отказывалась даже от пачки чая и срадостью тащила все подарки домой, на радость своему благоверному, закоренеломутунеядцу Петьке, который удобно устроился на шее своей трудолюбивой жены и пилиз нее все жизненные соки, исправно потчуя ее байками насчет того, чтокогда-нибудь и на его улице будет праздник и он устроится на высокооплачиваемуюработу. Придет время, и его жене не придется вкалывать как проклятой, бежать изчастной клиники в обычную, районную, а в перерывах между этой беготнейзаскакивать по различным адресам и исполнять функции медсестры: ставитькапельницы и делать уколы.

– Ты не задела жизненно важных органов,но он теряет кровь. Что ты стоишь, как человек с ружьем?! Ему нужно срочнообработать раны и сделать перевязку. Быстро неси аптечку!

– А может быть, вызовем «скорую»? –окончательно растерялась я.

– Подожди, пока попробуем управитьсясобственными силами. Следом за «скорой» приедет милицейская машина с решеткамина окнах. Увезут не только Сергея, но и тебя тоже. Что ты стоишь, дура?! Я утебя врач или не врач?!

– Врач… и очень хороший.

– Так тащи эту гребаную аптечку и все,что у тебя есть. Ты же человека едва не убила, наследница хренова!

Последние слова на меня очень дажеподействовали. Я наконец выпустила ружье из рук, поставила его к стене ибросилась со всех ног за аптечкой. Пока Люська пыхтела, обрабатывая иперевязывая раны, я смотрела то на Сергея, то на стоявшее у стены ружье. Я неверила. Я просто не верила в то, что это сделала я.

Когда все было готово, мы взяли Сергея за рукии за ноги и перенесли на кровать. Отдышавшись, я посмотрела на серьезнуювспотевшую Люську и жалобно спросила:

– Люськ, а он не умрет?

– Если больше стрелять не будешь, то неумрет.

– А ты уверена, что не нужно вызывать«скорую»?

– Я же тебе уже сказала, что мыпостараемся справиться собственными силами. Сейчас мне придется уехать, ты покас ним посидишь. Закажи мне такси туда и обратно. Пусть оно меня ждет. Я доедудо станции «Скорой помощи», побуду там ровно пятнадцать минут и вернусь.

– А что ты будешь делать на станции«Скорой помощи»?

– Капельницы возьму, шприцы, лекарства.Без них сейчас как без рук.

– А ты там кого-то знаешь?

– Знаю. Там сегодня девчонки знакомыедежурят. Только обязательно меня дождись и не делай никаких глупостей. Давайзвони, а то уж ночь. Пока я вернусь…

Я быстро заказала такси и, как только оноподъехало к дому, сунула Люське деньги – расплатиться с шофером. Как только яосталась одна, я вновь взяла ружье и пошла в ту комнату, где лежал тот, кто внедобрый для себя час переступил порог отцовского дома. Сергей словно услышал,что я вошла в комнату, и тут же открыл глаза. Я села в кресло напротив,поставила рядом с собой ружье и посмотрела на пришедшего в сознание Сергеяиспуганным взглядом.

– Ты живой?

– Живой, – с трудом прохрипел тот.

– А я, между прочим, не хотела тебяубивать. Сам напросился. Тебе больно?

– Больно…

Я заглянула в глаза Сергея. В них больше небыло злости, ненависти и презрения. В них были только страх и боль, которая, повсей вероятности, разлилась по всему его организму.

– Я в тебя стрелять не собиралась. Явообще не знаю, зачем ты забрался в мой дом.

Видимо, Сергей хотел возмутиться, но у него наэто не было сил. Он хотел слегка приподняться, но так и не смог.

Я указала ему на ружье и жестом посоветовалане делать этого.

– Безбашенная ты баба… Ох, безбашенная…

– Что?

– Я говорю, что башню у тебя, видимо, ещев детстве снесло. С головой просто беда. Лучше бы ты меня убила… –последнюю фразу Сергей повторил несколько раз.

Я напряглась, сжалась в комок и тихо спросила:

– Почему?

– Потому что если я выкарабкаюсь иоклемаюсь, то я убью тебя сам. Одному из нас не жить. Или ты убиваешь меня, илия убиваю тебя.

– Ты предлагаешь мне тебя добить?

– Как хочешь.

– Тебе все равно?!

– Мне не все равно… Но я тебе сказал…Если я останусь жив, то ты умрешь.

Сергей сказал это как-то подавленно, наверное,потому, что ему было очень больно и он не мог придать своему голосу подобающуюсуровость.

– Разве тебе мало того, что я тебяранила?

– Мало. Ты стреляла в меня из охотничьегоружья, точно так же, как стреляют в дичь во время охоты. Так что вот тебе советбывалого охотника: если ты стреляешь в дичь, то постарайся обязательно ееубить. Нельзя просто ранить свою добычу, и все.

– Почему?

– Потому что это только приводит ее вбешенство.

Я слегка дернулась, поправила глубокий вырезна ночной рубашке и ощутила, как меня бросило в жар.

– Тебе что, жить надоело?!

– Это тебе надоело, если ты меня ранила.

Я нервно застучала пальцами по деревяннымручкам кресла и принялась рассуждать вслух.

– Я и сама не знаю, зачем мне тебявыхаживать. Какой с этого прок?! Шлепнуть бы тебя на месте – и дело с концом!Сейчас я как последняя дура тебя выхожу, а ты – в благодарность – сдашь меня вмилицию. Короче, если я тебе помогаю, то, значит, я сама себе рою могилу.

– С чего ты решила, что я сдам тебя вмилицию?

– А что, нет?

– Я же тебе сказал, что, как только тыменя выходишь, я сразу тебя убью. Только учти, я стреляю без промаха.

Не выдержав, я подскочила с кресла и, уперевруки в боки, стала нервно ходить по комнате.