— Можно было бы поручить присматривать и кому-нибудь из бойцов, но он у тебя уже реагирует на посторонних.

Хорошо, что Беспаловых пока не было, иначе бы либо старшая, либо младшая непременно поинтересовались бы, что такого интересного в оранжерее, из-за чего Греков явно сожалеет, что дело обойдется без него. Но увы, без похода на Изнанку нельзя было ни забрать зелья из Верейска, ни пополнить запас ингредиентов.

— Мне надо будет пару часов поспать перед оранжереей, а то реакция снизилась.

— Чем ты занимался ночью, что не выспался? — спросил вошедший князь Шелагин.

Пришлось объяснять и ему, и даже с бо́льшими подробностями, чем Грекову. Конец рассказа застали и Беспаловы.

— Странно, — резюмировал князь. — Информации о смерти императора так и нет в доступе. — Возможно, объявят сегодня, а возможно, потянут пару дней.

— Слухи уже ходят, — возразила Беспалова-старшая. — Очень неявные, правда.

— Такие слухи начинают ходить, стоит императору не проявляться какое-то время на людях, — хмыкнул Шелагин-старший. — С князьями он не встречался, дворец покидал под прикрытием, вот и запустились. Меня куда больше тревожат слухи по реликвии.

— Они идут от Живетьевых, — уверенно сказала Беспалова. — Идет подготовка.

— Увы, Калерия Кирилловна, я с вами согласен, — признал князь Шелагин. — Пока есть надежда, что люди цесаревича обнаружат ее логово и справятся с Живетьевой, нам следует проявить выдержку и остаться под защитой этих стен.

— Боже, я сойду с ума в заточении, — явно начала кокетничать Беспалова.

— Будем сходить с ума вместе, — предложил князь.

Этак они скоро начнут флиртовать всерьез и, кто знает, чем это закончится. С одной стороны, князь вроде не горел желанием заключать новый брак, а с другой — любое желание может измениться на противоположное, если есть кому менять. Я не был уверен, что это в планах Беспаловой, поэтому не особо волновался.

После завтрака мне пришлось спускаться с Шелагиным-младшим и Грековым в тюрьму. Во-первых, туда был доступ только у меня, а во-вторых, нужно было показать, какие тела откуда и, соответственно, в какой куче лежат чьи вещи. Все лазутчики уже очнулись, что было видно по мониторам на дверях. Никто не умер, так что если были ментальные закладки, то они не сработали.

Кроме Грекова, я провел еще Анатолия Анисимова, старшего пятерки, которой вчера передавал знания, и одного из его бойцов. Заклинания у всех усвоились в полном объеме. Конечно, там было не сказать чтобы много полезного, но новое они все равно получили. По дороге Греков предложил поменять расписание по выдаче знаний, но я решил придерживаться первоначального плана. То, что у одного стало доступным, у другого может вообще не появиться. Лучше не рисковать.

Первым делом осмотрели вещи.

— Императорская разведка, — заявил Анисимов, указывая на одну из куч.

Он наклонился и уже потрошил один из рюкзаков.

— Уверен? — повернулся к нему Шелагин. — Отец утверждал, что приказ на наше устранение отменили.

— При нем отменили, после его ухода выдали новый, — меланхолично предположил Греков. — Торопиться с выводами не будем. Вон, я вижу передающее устройство для прослушки, и не одно.

Собственно, так и оказалось. Греков даже алхимию на них тратить не стал, решил, что конкретно на этих смысла использовать ее нет, если мы собираемся их вернуть со скандалом (а мы собирались, как сразу предупредил Шелагин-младший). Тогда алхимии аккурат хватало на обработку остальных, и я мог отложить изготовление новых зелий.

На допросе, на первом из которых я ради интереса поприсутствовал, пойманный разведчик стыдливо подтвердил, что никаких злых умыслов ни в отношении нашей семьи, ни в отношении беспаловской не имел. Целью их была только установка подслушивающих устройств.

— Чем вы лучше других князей? — бухнул старший тройки которого мы умудрились извлечь первым из камеры. — Остальных прослушивают ради имперской безопасности.

— Реально наглость, — опешил Греков. — ты берега не попутал нам такое в лицо говорить?

— А вы берега не попутали нас в заключении держать, да еще и голыми? Извращенцы, — припечатал тот.

— Так легче тела уничтожать, — не моргнув глазом выдал Греков. — Твоя группа напоролась на нашу защиту и сгорела. Полностью, вместе с одеждой и артефактами. Следующие не полезут. Артефакты у вас, кстати, так себе.

— Вы что, против императора?

— А у нас что, сейчас есть император? — картинно удивился Греков. — Вы его не уберегли: старого вчера грохнули, а нового пока не короновали.

— Как это грохнули?‥ — растерянно переспросил спецназовец. — Когда?

— Еще днем. И я тебе даже могу сказать, кто это сделал. Живетьева, которую сейчас твои соратники ищут по всей стране.

— Заливаешь. Если мы об этом не знаем, то вам откуда?

Глаза после плотного завтрака слипались. Я понял, что слушать допрос мне неинтересно, и отправился к себе спать, если уж алхимия терпела. Потому что организм намекал, что пара часов здорового сна — это то, что ему срочно необходимо. С Глюком я решил просто: опять поставил стену из Строительного тумана и подкинул фальшивую косточку из жил, в которую щенок вцепился с энтузиазмом.

Когда я проснулся, увидел, что щенок спит, но лакомство из пасти не выпустил, хотя при полном отсутствии зубов нанести хоть какие-то повреждения так и не смог.

Я подавил желание немедленно узнать результаты допроса, потому что иначе не успевал сделать запланированную алхимию до обеда, проходившего в строго определенное время. Еще одно требование, от которого я отвык за время, проведенное с дядей, когда график приема пищи был скользящий и зависел не от времени, а от желания. Возможно, не гостили бы у нас Беспаловы, официальности было бы меньше, но Шелагин-старший стремился показать нашу семью с лучшей стороны.

Алхимией я занялся плотно, извел все запасы и к обеду выходил с чувством выполненного долга.

Первыми я опять увидел Шелагина-младшего и Грекова. Наверное, самые голодные оказались. Еще бы, после допроса такой толпы не хочешь — а проголодаешься.

— Как успехи? — спросил я, выставив защиту от прослушивания.

— Прекрасно, — ответил Шелагин. — Мы договорились с Таисией, что с Глюком посидит она.

Ответ выглядел скорее издевательством, чем ответом, потому что я им, можно сказать, всю толпу принес на блюдечке, разве что ленточкой не перевязал, ну так это они могли и сами сделать.

— Вы же поняли, что я не про это.

— Да поняли,