И вновь наступило молчание – вероятно, великан-полицейский пытался сдержать гнев или с кем-то советовался.

– Может быть, – ответил он наконец.

– Значит, в твоем черепе не только толокно.

– Ты намерен и впредь ставить мне подножки?

– До тех пор, пока не смогу купить себе пару ботинок, сделанных из куска камня.

Капрал фыркнул в телефон.

– Нам следует сесть рядом и поговорить с глазу на глаз.

– Да. Ты и твой рябой приятель.

– Он там будет.

– Я не имел в виду твой член.

– Иди ты. Я прекрасно понял, кого ты имел в виду. – Доминик не мог скрыть переполнявшего его яда. – Ну… так где?

– В «Сычуаньском драконе». Буду там через двадцать минут.

– Дай полчаса.

– Двадцать минут.

Детектив отключил телефон, сложил его и убрал в карман. Иногда Беттингер спрашивал себя: а не стал ли он полицейским ради того, чтобы иметь возможность потешаться над идиотами?

Вскоре Жюль уже ехал по дороге на восток. Люди, машины и здания, разрушенные и целые, проносились мимо его яичной лакировки, но усталый водитель видел достаточно, чтобы спокойно ехать дальше. На полпути его лицо вновь взорвал зевок, который длился все то время, что хетчбэк стоял на красном свете.

Отчаянно сопротивляясь усталости, от которой слипались глаза, Жюль прибавил скорость и миновал перекресток. Улица неожиданно стала длинной и темной, и из облаков упало тело, женское, обнаженное, очень похожее на тело Алиссы…

Испуганный Беттингер проснулся внутри хетчбэка, стоявшего перед красным светом. Сердце отчаянно стучало у него в голове, в горле и в груди.

– Святые угодники!

Детектив опустил стекла, засунул в ухо наушник и позвонил жене, надеясь, что холодный воздух и приятный разговор позволят ему не спать до конца короткой поездки. Когда он проезжал через перекресток, в трубке зазвучал голос Алиссы:

– Должно быть, ты ужасно устал.

Беттингер проворчал что-то утвердительное.

– Есть какие-то новости о выставке в Чикаго? – спросил он затем.

– В два тридцать я встречаюсь с Рубинштейном.

– Замечательно. Надеюсь, разговор пройдет успешно.

– Спасибо.

– Как только ты узнаешь дату открытия выставки, сообщи мне, я возьму пару дней отпуска.

– Обязательно. Думаю, это будет конец марта.

– Хорошо. К тому времени погода уже будет лучше.

– Наверное. Что на работе?

– Очень напряженно. Возможно, я не сумею сегодня добраться до дома. – Жюль понимал, что если в самое ближайшее время не сможет хорошенько выспаться, то не сумеет доехать до Стоунсбурга.

– У тебя происходит что-то серьезное?

– Да, кое-что. – Беттингер надеялся, что когда Алисса узнает о Стэнли и Джанетто, то увидит также и фотографии задержанных убийц.

– Береги себя. – Художница знала, что не следует спрашивать о подробностях, если муж ничего не рассказывает сам. – Пожалуйста, не делай из этого привычки – не возвращаться домой.

– Даже не подумаю.

– Ты слишком перегружаешь себя.

Детектив сделал глубокий вдох через нос и почувствовал присутствие мокроты.

– Ты права.

– Конечно, я права. И поешь чего-нибудь – с витаминными добавками. Может быть, чего-то иммуноукрепляющего.

– Я приму иммуноукрепляющее. – Беттингер направил машину на улицу с четырехполосным движением. – Добавки приводят лишь к тому, что витамины оказываются в канализации.

– В дополнительных витаминах нет никакого вреда.

– Паразиты в Виктори выглядят вполне здоровыми.

– И постарайся не заснуть.

– Ладно. – Справа появилась реклама «Сычуаньского дракона», и Жюль включил указатель поворота. – Я собираюсь встретиться с идиотами.

– Если они не расскажут то, что ты хочешь знать, я разрешаю тебе быть с ними жестким.

– Благодарю.

– И аналогичное разрешение, если я буду спать, когда ты вернешься домой… – Грязный смех вырвался из глотки старика в груди Алиссы. – Ты получаешь разрешение быть грубым.

– Тогда жди.

– В целях доведения до оргазма, – уточнила жена полицейского.

– Задание принято.

Старик захихикал.

Беттингер спрятал револьвер Кимми под пассажирским сиденьем и сменил полосу.

– Я тебя люблю, – сказал он в трубку.

– И я тебя. Пока.

– Пока.

Детектив притормозил и свернул на парковку ресторана, где увидел своего напарника, одетого в серое. Доминик стоял, опираясь на свою роскошную серебристую машину, и пил из стаканчика. Он поднял голову, заметил хетчбэк и выплеснул напиток в урну. Горячий кофе растекся по лежащей там замерзшей лапше, и та треснула.

Задняя дверца серебристого автомобиля распахнулась, и из него, застегивая пиджак тщательно выглаженного синего костюма, выбрался Тэкли. Когда они с бывшим напарником вошли в ресторан, хетчбэк занял место на парковке.

Размышляя о мертвых полицейских и об утке по-пекински, Беттингер оставил свою машину и вошел в «Сычуаньский дракон». В теплом воздухе ресторана пахло чесноком, уксусом и арахисом. В зале находилась всего дюжина посетителей. За угловым столиком, где Элейн Джеймс ела в последний раз, устроились Доминик и Эдвард Тэкли.

Тут же материализовался и Гарольд Чжан.

– Вы с ними?

– Вроде того.

Беттингер зашагал к сидевшим за столиком копам, положил руку на спинку стула напротив, отодвинул его, спокойно сел и потянулся к чайнику.

– Нам нет необходимости превращать это в трапезу, – сказал Уильямс.

– Я намерен поесть. – Детектив наполнил чашку, поднес ее к губам и вдохнул горячий пар.

Тэкли молча пялился на него. Пятнистая кожа превращала его лицо в карту с розовыми океанами и белыми островами. Посреди этой пористой местности находились два холодных голубых бассейна.

– И пока я ем, – продолжил Жюль, – вы, парни, будете говорить. Развлечете меня.

Мужчина с пегой кожей сделал движение левой рукой. Над столом протянулись тени – появились Перри и Хуан.

Беттингер посмотрел на новую пару копов.

– Рад, что вы сумели выбраться.

– В Китае сейчас Новый год. – Рыжий полицейский отодвинул стул и посмотрел на своего напарника. – Верно?

Рябой азиат сел.

– Год Обезьяны.

Эдвард взял чайник, наполнил чашку и посмотрел на Беттингера.