Интересно, до какой степени полиция Виктори действительно заслужила столь ужасную репутацию, подумал Жюль. Когда его противница достала из кармана сотовый, он нажал на кнопку четвертого этажа.

– Моя жена считает, что левая сторона у меня красивее – впрочем, тут решать вам, ведь вы режиссер.

Двери закрылись, и лифт содрогнулся.

Вместе с иконкой видеокамеры на экране телефона появилось цифровое изображение черных сапог женщины.

– Я не стану вам мешать, – заявила она.

Очевидно, очень опытная сплетница.

Лифт остановился, и дверь открылась. Беттингер вышел в светло-синий коридор, и женщина с торчащими в разные стороны волосами последовала за ним, оставаясь, однако, на некотором расстоянии.

Дюжина шагов, и полицейский оказался перед дверью с номером «705». Здесь он остановился и посмотрел на режиссера, застывшего в пятнадцати футах от него.

– И что мне следует говорить?

Никаких предложений от женщины не последовало.

Жюль повернулся к двери и нажал на кнопку звонка. Внутри квартиры упало на пол что-то тяжелое.

– Полиция, – сообщил детектив. – Я бы…

– Я не вызывала полицию. – Голос принадлежал молодой женщине, которая показалась Беттингеру смущенной.

– Вы Мелисса Стронг?

– Ее соседка по комнате.

– Когда вы в последний раз видели Мелиссу?

– Уходите.

– Я детектив и хотел бы с вами поговорить.

За дверью наступило молчание. Через тридцать секунд тишины сплетница с торчащими в разные стороны волосами приостановила свои кинематографические экзерсисы.

– Откуда мне знать, что вы действительно полицейский? – спросила обитательница квартиры.

Съемка продолжилась.

– У меня есть значок и очень симпатичная визитка. – Тут Беттингеру в голову пришла новая мысль. – Кем еще я могу быть?

С другой стороны ответа не последовало.

– Могу я поговорить с вами наедине? – спросил детектив.

– Я не знаю, где она, ясно? – Что-то влажное и пугающее сидело в горле невидимой ему женщины. – Уходите.

– Кто-то уже приходил? Ее искали?

Из квартиры послышалось хлюпанье.

– Сейчас я подниму свой значок и подсуну под вашу дверь визитную карточку, – предложил Жюль.

– Я не должна говорить с полицией.

– Мадам… всякий раз, когда кто-то заявляет: «Я не должен говорить с полицией», им следует сделать именно это. Немедленно. Я могу получить ордер, но тогда все будет официально. – Беттингер вытащил значок. – Выгляните наружу.

Стекло глазка потемнело.

– Вы видите мой значок?

– Да.

Детектив написал сообщение на оборотной стороне визитки и подсунул ее под дверь.

– Посмотрите вниз.

Глазок посветлел.

– Вы прочитали? – спросил Жюль через тридцать секунд.

– Да.

– Прочитайте вслух.

– Я не открою дверь до тех пор, пока не уйдет любопытная идиотка с камерой.

Детектив посмотрел на режиссершу и пожал плечами.

– Не уверен, но думаю, что она имеет в виду вас.

Женщина с торчащими волосами бросила на него злобный взгляд.

– С этого момента, – объявил Беттингер, – вы начинаете мешать расследованию, если не уйдете. – Он направил указательный палец на сотовый телефон.

– Я знаю, что это значит. – Сплетница выключила камеру и убрала телефон. – Вы очень умны для копа из Виктори.

– Меня импортировали.

– Тогда понятно.

На лице любительницы сплетен появилась усмешка, и она вышла на лестницу. Жюль услышал ее тяжелые шаги по бетонным ступеням, а потом послышался стук закрывшейся двери, и стало тихо.

Детектив повернулся к квартире.

– Она ушла.

– Хорошо. – Щелкнул засов. – Предупреждаю: у меня есть пистолет.

– Вы намерены меня застрелить?

– Если вы не тот, за кого себя выдаете. – Женщина по другую сторону двери всхлипнула. – Выдалось паршивое утро…

– Как вас зовут?

– Кимми.

– Хорошо, Кимми. Я – детектив Жюль Беттингер. Вы можете позвонить в полицейское управление и проверить, работаю ли я там.

– Я вам верю.

Звякнула цепочка.

Беттингер показал пустые руки.

– Если вы будете в меня стрелять, то куда?

– В сердце.

– Это трудно.

– Почему?

– Оно величиной с виноградину.

Дверь слегка приоткрылась, и детектив услышал удаляющиеся в глубь квартиры шаги.

– Не заперто, – сказала молодая женщина. – Вы можете войти.

Беттингер оказался во владениях, полных меховых диванов и плохо сочетающихся между собой ковров, от которых пахло ягодными освежителями воздуха и марихуаной. Возле мягкого кресла, обтянутого под леопарда, стояла Кимми, худенькая блондинка двадцати с небольшим лет, с разбитыми в кровь губами и большими темными глазами, один из которых сильно заплыл. Она была одета в красный халат, а в правой руке у нее болтался огромный револьвер, направленный в голень собственной ноги. И хотя два пальца девушки лежали на спусковом крючке, детектив сомневался, что у нее хватит сил выстрелить.

– Берегите ноги, – предупредил Жюль.

Кимми увидела, что дуло револьвера направлено на пальцы ее правой ноги, и осторожно отвела его в сторону.

– Мне закрыть дверь? – спросил Беттингер.

– Давайте.

Детектив аккуратно закрыл дверь.

– И заприте на нижний замок, – добавила женщина.

Жюль нащупал кнопку, оказавшуюся прямо у него под рукой.

– Вы хотите, чтобы я стоял здесь во время нашего разговора?

– Вы можете сесть.

– На гепарда или зебру?

– На зебру.

Детектив прошел по разноцветному ковру и сел на меховой белый диван с черными полосами. Под стоявшим напротив креслом лежал бонг[20], но Беттингер ничего не стал говорить – только указал на заплывший глаз и разбитые губы блондинки.

– Это сделал с вами предыдущий посетитель?

– Да.

– Можете рассказать, что произошло?