— Нет, дорогой братец! Это все произойдет только из-за тебя... Посмотри на себя... Боже мой! У тебя крыша съехала от этой бабы... Поэтому я и рассказала. А ты дуришь и подставляешь свою шею... И мою заодно... не думай, что я промолчу! Мне давно уже ясно, что...

— Что может быть ясно такой безмозглой курице, как ты? Видишь, что вышло, когда ты сунулась туда, куда тебя не звали? И я прекрасно вижу, что ты ревнуешь, как последняя дура... Мне ты даром не нужна, психичка.

— И давно ли? — осведомилась Полина, а голос ее дрожал, словно натянутая тетива.

— Заткнись. Выкручивайся, как хочешь... Я тебя предупредил. Теперь это твои проблемы.

Они замолчали. Через соломенную стенку было отчетливо слышно тяжелое дыхание любящих «братика» и «сестренки».

В висках застучало, горячая, обжигающая волна разлилась по телу, словно меня окунули в кипяток. Сердце колошматилось в горле, дышать было трудно. Боже мой, как все просто... Я боялась двинуться и боялась сидеть. Боже мой, как все просто. В голове повторялся и звенел чудом подслушанный разговор. Я бесшумно и аккуратно вскочила и двинулась вдоль стены к бару. Голова соображала туго, но ноги сами делали свое дело. Стараясь не попасть в зону видимости Полины и Виталия, я благополучно добралась до места и с трудом взгромоздилась на высоченный табурет. Барменша украдкой бросала на меня удивленные взгляды. Я молчала не в силах перевести дух. В мозгу тоненько звенел серебряный колокольчик, заглушая все посторонние звуки, словно я попала в вакуум. Несмотря на то, что к чему-то подобному я была готова, мое открытие поразило меня. Нет, так не бывает... Неужели эти двое здесь лишь ради меня? Они старательно ломают комедию только для того, чтобы удостовериться, что я — это я? Все это слишком сложно, безусловно, можно было выяснить это гораздо проще... И что значит «...я рассказала...»? Кому? И что?

Противное дрожание рук стало настолько заметным, что пришлось убрать их со стойки. Встретившись взглядом с барменшей, я кивнула головой, и она сразу отозвалась:

— Я могу вам помочь?

Я усмехнулась против воли, кивнув ей в ответ. Вряд ли помочь мне сможет кто-нибудь, кроме меня самой. Но что я могу сделать?

— Водки, пожалуйста, — попросила я.

Барменша вопрошающе подняла брови, собираясь задать вопрос, но я опередила ее:

— Нет-нет, только водка...

Я знала, как привести себя в чувство.

— Алевтина! Вот-ты где!

Едва не подскочив, с усилием взяв себя в руки, я неторопливо развернулась на голос и улыбнулась.

— А мы ждем известий. — Роскошное тело плавно поместилось на соседнем табурете. — Что с месье Антуаном? Мы так переволновались...

Я подняла глаза на Полину и, стараясь придать голосу озабоченность, ответила:

—- Это неслыханно! В приличном отеле! Вор в номере, можете себе такое представить?

— Вор в номере? — с неподдельным ужасом переспросила Полина, а Виталий издал негодующий возглас.

— Да, представьте! — качала я головой, стараясь не встретиться с ними взглядом.

— Надеюсь, у вас ничего ценного не пропало? — Полина в порыве сочувствия коснулась рукой моего плеча. — Деньги на месте?

«Откуда ж, голубка, тебе знать, что это было у меня в номере? — Меня затрясло от желания сбросить ее руку. — Синяк-то у Антуана!» безусловно, наша милая глупышка и в подметки не годилась своему «братику». Он немедленно возник рядом, загородив «сестру», взял меня за руку и проникновенно выдохнул:

— А где же Антуан столкнулся с вором? Не волнуйся, Аля, с ним будет все в порядке. Самое главное, что с тобой ничего не случилось...

Он старательно пытался заглянуть мне в глаза. «На его месте должен был быть я...» — завертелось вдруг в голове ни к селу, ни к городу, и я фыркнула от смеха. Ну, вот, всегда у меня так. Не зря всегда говорила... Впрочем, это неважно.

Виталий, не ожидавший подобной реакции, удивился и сбился с возвышенного тона.

— Да все в порядке, — спокойно ответила я и, улыбнувшись, осторожно высвободила свою руку. — Я и в голову не брала. Слава богу, нам здесь всего четыре дня осталось.

Вопрос об отъезде в наших разговорах не поднимался ни разу, что, в общем, было немного странно. Ведь вполне естественно для влюбленного мужчины постараться узнать, сколько дней счастья у него в запасе. И по довольно вяло исполненному страстному возгласу «Неужели?» я поняла, что дата нашего отъезда им хорошо известна.

— Но, Алевтина, ведь мы тоже уезжаем через четыре дня! — Виталий демонстрировал запоздалую радость. — А я боялся спросить, думал, что мы уедем раньше и нам придется расстаться...

Я с искренним удивлением и недоумением вглядывалась в его лицо. Неужели, если бы я не услышала сейчас их разговора, то проглотила бы все это? Конечно, нет, и тем не менее... Значит, нас, вернее меня, через четыре дня привезут в Москву, словно овцу для шашлыка? И любимый с трепетом и душевным волнением передаст меня из рук в руки тем самым в черных плащах?

Опрокинув в себя мизерную заграничную порцию напитка, я радостно улыбнулась Виталику и, многозначительно глядя ему в глаза, протянула:

— Есть бог на свете...

Он сразу откликнулся страстным влюбленным взглядом и, снова стиснув мою руку, ответил:

— Конечно, есть.

Но, думаю, что мы с ним имели в виду абсолютно разные вещи.

Барменша, видимо, оценила накал любовной страсти и неторопливо отошла в другой конец стойки, сосредоточенно протирая бокалы. Но Полина бесцеремонно принялась толкать «братика» в спину, капризным голосом требуя заказать ей сухой мартини. Скрипнув зубами, Виталий повернулся к ней лицом и сказал:

-Конечно, Полина. Если тебе так хочется.

Любая другая женщина скорее всего поняла бы подобный намек, если не по содержанию, то хотя бы по интонации. Полина же его не поняла, продолжая требовательно смотреть на «брата».

— Ну и скука же здесь, — прошипела она. — Я тоже очень рада, что скоро все закончится.

Тут я и решила ее порадовать:

— Кстати! Сегодня я познакомилась с милейшей супружеской парой. Они тоже русские и очень хотят с вами познакомиться. А вот, кстати, и они!

В дверях отеля появились мои новые знакомые, и я радостно замахала им рукой:

— Галина Денисовна! Кузьма Григорьевич! Идите к нам!

Я заметила, что идею нового знакомства Виталий и Полина не приветствуют. По лицу Полины скользнула тень, Виталий хоть и держался гораздо спокойнее, но помрачневшие глаза выдали и его.

— Добрый вечер, добрый вечер! — на ходу заголосила Галина Денисовна, обрадовавшись нам, как родным. — Галина Денисовна! Можно Галя!

Она с ходу протянула руку Виталику, крепко тряхнула ее и тут же переключилась на Полину: