Как король, Айшел не раз обрекал людей на смерть, не испытывая по этому поводу ни малейших сожалений или угрызений совести. Но впервые ему довелось столкнуться со смертью так близко. Не удивительно, что естественный поначалу ужас сменился интересом, пусть и не совсем здоровым. Император испытывал какое-то странное удовлетворение сравнивая себя с осужденными. Вот он, потрепанный годами и недугами человек, может сделать следующий вдох, тогда как для молодых крепких мужчин обычный воздух внезапно становится недоступной роскошью. Отдавая безмолвный приказ о смерти, он может кивнуть, сгибая шею, пусть часто напоминающую о себе резкими или тягучими болями, зато целую, в то время как здоровые кости гвардейцев ломаются под весом их могучих тел. Как упоительно ощущать себя живым и имеющим власть над жизнью других.

Для полного удовлетворения не хватало лишь Армиры. Он бы удостоил надменную старуху чести быть повешенной с почестями на отдельном эшафоте. Но старая гадина не только проскользнула меж пальцев, но и увела за собой латирский флот — самую желанную и стратегически важную добычу.

Так, ерзая на троне в безуспешных попытках устроиться поудобнее, Айшел изощрялся в изобретении способов казни для бывшей хозяйки этого трона. Однако мечты мечтами, а в реальности живая Армира сильно портила ему игру. Его план строился на захвате столицы, флота, казни царицы и браке царевны с его сыном. В итоге в его руках оказалась лишь Аллойя. Это много…и почти ничего.

Пока законная царица жива, можно и не мечтать о более-менее легком покорении страны. Знать осядет в своих замках и будет сражаться до последнего. Армия тоже не пойдет за ним. Большая часть войск находится в распоряжении верных Армире военачальников. И судя по докладам, получаемым Айшелом, войска эти стягиваются к границе с Имторией, чтоб противостоять его собственной армии пройти вглубь Латирэ. Что уж говорить о кораблях, которые рассредоточатся вдоль побережья, мешая ему закрепиться в портовых городах.

Что ж, придется залить страну кровью. И пусть старая ведьма пеняет на себя. Изгой свидетель, он хотел установить свою власть, не причиняя Латирэ существенного урона. Жизнь Армиры стала бы ценой спокойного и бескровного объединения территорий и установления новой династии. Но старуха не пожелала умирать. Придется за нее умирать другим.

Повешенные гвардейцы стали первыми, не считая жертв переворота. В ту ночь немало столичных жителей лишились крова, имущества, а те кому повезло меньше — жизни. Айшел не сожалел о них, поскольку предусмотрительно велел своим людям поджигать лишь бедные кварталы. Он понимал, что знать не стоит настраивать против себя без крайней нужды. Впрочем, может, стоило спалить несколько роскошных особняков, брошенных хозяевами? Этих гордецов, обуреваемых верноподданническими чувствами, не мешало бы проучить и запугать.

И почему вообще они все так верны Армире? Что им за дело до надменной старухи? Какая разница, кто сидит на троне, если в жизни аристократов по большому счету ничего не меняется? Айшел не собирался повторять ошибки многих завоевателей, отбирая владения и титулы у аристократов захваченной страны и раздавая своим сподвижникам. Да и сподвижников у него по сути не было. Король Имтории, так же как его предки опирался на регулярную армию, а не на рыцарство. Правитель не должен зависеть от знати и тогда не придется делиться властью.

Аристократия Имтории знала свое место, чего не скажешь о латирской знати. Айшел не собирался притеснять бывших подданных Армиры без нужды, но если они будут продолжать упорствовать в глупой верности смещенной царице… Парочка сожженных особняков станет неплохим назиданием для начала. А дальше видно будет. Увы, пока он не может позволить себе роскошь осаждать родовые имения. Для начала надо захватить основные города, а уж потом возиться со строптивыми графами и баронами. Герцогских фамилий в Латирэ не было, как, впрочем, и в Имтории. Оно и к лучшему. Не хватало еще разбираться с теми, кто считает, что стоит у подножия трона.

Однако не глупо ли ломать голову, выдумывая наказания непокорным аристократам и озлобленному народу, когда надо сосредоточиться на плане захвата Латирэ? Казалось бы, он подготовил эту кампанию со всей возможной тщательностью. Стянул войска к границе, рассредоточив их так, чтоб не вызвать подозрений у латирцев. Стоило ему занять дворец Армиры, как к командующим полетели гонцы с приказом начать наступление.

Он, конечно, предвидел сопротивление, но не рассчитывал, что оно будет настолько яростным. Вестники доносили до него депеши с докладами о приграничных боях. Маршалы Армиры стянули войска к самым уязвимым местам и с остервенением бились за каждую пядь земли. А ведь император рассчитывал, что его войска пройдут через Латирэ, как нож сквозь масло. Чего там идти? Страна протянулась через весь материк с севера на юг, тогда как с востока на запад Латирэ можно миновать за несколько дней пути…если, конечно, на твоем пути не стоят вражеские войска.

Если маршалы Армиры спутали все планы императора на суше, то ее адмиралы с еще большим успехом хозяйничали на море, там где Айшелу совсем нечего было им противопоставить. У Имтории никогда не было своего флота. Формально страна имела выход к Жемчужному морю, но скалистая береговая линия являлась частью горного хребта именуемого Даэннами, а в народе получившего куда более подходящее название “Ведьмины бусы”. С таким побережьем ни о каком судоходстве не могло быть и речи. Присоединение Латирэ меняло все. Из Моря Туманов можно попасть в Жемчужное, а значит получить возможность, обогнув неприветливые имторские берега, достигнуть по морю Кудора, Элара, Тарники и даже Валэйна. Это откроет новые возможности для торговли, а впоследствие и для захвата земель.

Впрочем, рановато мечтать о завоевании всей Доэйи, когда даже Латирэ нельзя назвать покоренным. И пора признаться себе, что рассчитывая захватить Латирэ малой кровью, он недооценил противника. Довольно хотя бы того просчета, что нескольких талантливых генералов он отдал в подчинение ублюдку Оливену. Как бы они сейчас пригодились!

Пожалуй, стоит отозвать их с дайрийских границ. И сынка Исили заодно. Мало того, что от его маневров никакого толка, так еще и шансы, что Оливен погибнет ничтожно малы. Конечно, при нем есть верные люди, которые, получив приказ, помогут выродку отправиться за Грань, свалившись с лошади или словив случайную стрелу на охоте, как его недоброй памяти папаша. И все же не хотелось бы действовать столь нарочито. Погибни Оливен от любой случайности, все монархи Доэйи решат, что Айшел решил избавиться от бастарда. Даже если дурачок умрет по своей вине, подавившись виноградом или подхватив дурную болезнь. В крайнем случае, с таким раскладом придется смириться, и все же Айшелу хотелось бы избежать клейма убийцы. А уж какой вой поднимет Исили и думать противно.

Совсем другое дело, если смерть настигнет Оливена в бою. Хорошо бы ублюдок умер как герой. Тогда его можно будет оплакать с честью и выкинуть из головы. Но для такой кончины нужны настоящие сражения, а не мелкие стычки с дайрийцами, набеги на приграничные городки и вялые затяжные осады замков. Нет, пора на время оставить Смазливого короля в покое и бросить все силы на захват Латирэ.