Вера смотрела на записку, и слезы вновь навернулись у нее на глаза. Сказка кончилась, так и не успев толком начаться. Все, как во взрослой и совершенно несправедливой жизни! Все, как всегда! Но, впрочем, жизнь-то продолжается, а обида – это вещь нематериальная, и если за нее не держаться, то скоро забывается, бледнеет и тает, словно призрачный туман по наступлению знойного утра. Да – на всякий случай нужно еще толкнуть ему SMS – вдруг (чем черт не шутит!) он не сразу найдет ее записку, а будет искать саму Веру?

По правде говоря, Вере и самой хотелось, чтобы было так – чтобы Степан ринулся за ней на вокзал, чтобы бегал по вагонам поездов, пытаясь ее разыскать, чтобы звонил по мобильнику, чтобы дал объявление на вокзале, типа: «Такая-то, такая-то срочно подойдите к билетным кассам, Вас ожидает олигарх Надомников!», или что-нибудь вроде. И она решилась и включила телефон:

– Так и есть, уже три пропущенных звонка – и все три от мамы. А вот Ирка пока не звонила – злорадствует? – Вера быстро настучала SMS и отправила его на номер Степана. Постояв еще минуты две для порядка (вдруг, перезвонит?), она со вздохом отключила телефон (теперь уже, наверное, навсегда – зачем ей питерская SIM-ка?) и убрала его в сумку от Chanel.

– Ну, вот и все! Пора, брат, пора! Точнее сестра! – ей нужно было спешить, но что-то все еще удерживало Веру в квартире, и сомнения с еще большей силой атаковали ее измученный мозг. Этого она вынести уже не могла и, чтобы раз и навсегда от них избавиться («Не знаешь, что делать – делай шаг вперед!»), решительно шагнула за порог и хлопнула дверью с той стороны. – Конец, финита-ля, оревуар, меня ждет Москва! – она еще успевает на вечерний поезд до Москвы – которых, к слову говоря, больше десятка. Удобно!

Как и вчера, на появление Степана никто не отреагировал. Совсем нехорошо – дурные предчувствия Степана, кажется, начинали материализовываться.

– Неужели, в самом деле, я от бабушки ушел? А вот и нет – а только от дедушки! Но на всякий случай нужно все-таки заглянуть в спальню! – Степан быстро поднялся наверх и открыл дверь в гостевую комнату. – Так, кроватьзаправлена, все в полном порядке, а Веры-то и нет! И свет везде потушен, и вода в ванной не течет! И мне кажется, я знаю, что это все значит!

Он вошел на кухню, включил кофемашину и сел за барную стойку. Подождал, пока по пластиковым трубкам протечет вода, аппарат выйдет на рабочий режим и будет готов сварить кофе хозяину. Бзынь! Степан проследил, как его кружка наполняется горячим бодрящим напитком, кинул в кружку пару кусочков сахара, размешал и сделал большой глоток.

– Блин! Ну вот похоже и все! Кстати, а что это за кофе-то? – Степан неожиданно вспомнил, как он выбросил последний пустой пакет из-под «Jamaica Blue Mountain», – Вера, что ли, купила? А кому еще, кроме нее? Зоя покупками не занимается, – он поднялся и открыл шкафчик кухонного гарнитура, где обычно хранились пакеты с сыпучими продуктами, – точно, вот и он – дешевый, но, впрочем, за неимением другого пойдет!

Вдруг его взгляд приковала исписанная ручкой салфетка – прямо в середине стола – и деньги. Шесть тысяч рублей.

– Становится все интереснее и интереснее! – Степан схватил салфетку и поднес ее поближе к свету. Почерк у Веры (хотя сейчас почему-то считается, что молодые люди совсем не умеют красиво писать) был почти каллиграфическим, так что понять, что она хотела сказать, было совсем несложно.

– Что за бредятина? У нее что, совсем крыша поехала? Ау, ты где, крыша – едешь шинами шурша? – Степан два раза прочитал записку, и от навалившейся на него внутренней тяжести у него защемило сердце и немного перехватило дыхание. – Какие обманы, какая к черту Алла? И кто-нибудь может мне толком объяснить, что здесь происходит?

Вопрос был, конечно, риторическим – все понятно без переводчика. Вера уехала обратно в Москву (наверное, в Москву), только почему она обвиняет его во всех грехах? И что за время его отсутствия произошло такого неожиданного, что так могло на нее повлиять?

– Ну, допустим, она близко к сердцу восприняла свое утреннее знакомство с Аллой, но она же дала ей достойный отпор, и все было хорошо! – Степан пытался понять логику событий и пока не мог. Он выехал из дома три часа назад, Веры не было, но и никакой записки и денег тоже не было. Зато был приготовлен обед, и все говорило о том, что в доме появилась настоящая хозяйка – потому что временные девушки обеды не готовят совсем. Значит, что-то произошло за этот отрезок времени.

– Вот только что? Что это могло быть, из-за чего она вдруг сорвалась, как бешеная, да еще и деньги за трусы оставила! – явно существовало что-то еще, о чем он ничего не знает – какого-то звена цепи не хватало, – нельзя же все списать на непредсказуемую женскую психику!

Внезапно у Степана засосало под ложечкой. С шести до девяти вечера было только одно событие – встреча с Нимфоманской, если не считать два часа в машине по дороге домой.

– Неужели эта стерва что-то наколбасила? Тогда я ее точно урою! – Степан быстро включил ноутбук (тот самый, которым воспользовалась Вера, когда решила посмотреть на себя в сети) и немедленно нашел отгадку. Новый ролик от Аллы Нимфоманской (вместе с утренними разборками с Верой) прочно обосновался в топе и набирал просмотры со скоростью, с которой жадный до топлива двигатель реактивного истребителя на форсаже поглощает авиационный керосин.

– Ах ты ж, твою мать! – Степан и сам не заметил, как начал бегать по кухне, изрыгая во весь голос всевозможные проклятья вперемешку с трехэтажным матом, которому мог бы позавидовать даже боцман торгового флота с сорокалетним стажем. – Какой же я, твою мать, придурок! – его бешенство невозможно было передать словами, и попадись ему Алла именно сейчас, он бы ее придушил самолично без всяких угрызений совести. – Ну, надо же попасться на такую дешевую разводку! – Степана колотило не на шутку – он еле-еле вытянул телефон из кармана джинсов и от ярости долго не мог найти нужный номер.

– Алло, Тимофей, срочно ко мне! Да, прямо на квартиру! Через десять минут? Хорошо! – Степан отключился и обессилено повалился на стул. Такого позора с ним еще не случалось. Его развели, как последнего пацана, и теперь нужно что-то предпринимать, чтобы хоть как-то сохранить лицо и выправить ситуацию. И как он дал такого маху? А эти телевизионщики – почему он не подумал, что это подстава? А что скажет отец и мама? Они-то как отреагируют на все это безобразие, не говоря уж о лишнем шуме, который никак не способствует бизнесу? Степан жутко не любил, когда кто-нибудь выносит мусор из его частной избы, и такое коварство Аллы выбило его из колеи. А Вера? Понятно, почему она накатала такую телегу и убежала – после того, как тебя представляют в роли полотера, убежать – это еще не самое плохое, можно еще и по роже сапогом или еще чего похлеще! Типа: два удара – восемь дырок!

Степан чувствовал себя, как рыба, выброшенная на берег, а обстоятельства требовали от него немедленных действий. Но пока не появится Тимофей (начальник охраны семьи), ему остается только ждать. А что лучше помогает отвлечься и сосредоточиться? Физические упражнения и еще сигареты. Ему нужно успокоиться, и он не курит. Так что двадцать приседаний, и отжаться сто раз – то, что доктор прописал! К приезду Тимофея Степан должен принять уже более-менее нормальный вид, чтобы не выглядеть, как последний лох с перекошенным лицом.