— Ты хочешь сказать, что она сама виновата в своей смерти? — Протягиваю ему тарелку, когда он открывает металлическую крышку над нашим завтраком и накладывает мне еду.

— Я хочу сказать, что надо ловить момент. Не загадывать так далеко и наслаждаться тем, что дано. Не надо заглядывать в будущее, строить долгосрочные планы, если, конечно, ты не олигарх желающий прокрутить кругленькую сумму. Не стоит ждать от детей чего-то в неподходящий момент. Всему свое время. Время Саванны пришло, с этим надо жить дальше. Учиться на своих ошибках. — Наливает мне в чашку фруктовый сок. — Перестань смотреть на меня, как на монстра. Тебе и самой это известно.

— Мог бы поинтересоваться, что с Эрнесто… — Откусываю кусочек хрустящего тоста, вытирая уголки губ от крошек.

— Даже не буду дальше развивать эту тему. Я ответил на твой вопрос. Меня больше интересует, кто находился с ней рядом, она ведь отвечала вполне дружелюбно. И тут ты отлично вспомнила нашего дорогого мексиканского любителя танцев. — Я пытаюсь быстрей пережевать, чтобы предложить свою версию, когда он указывает вилкой на завтрак. — Займись едой, у тебя не проходящая синева под глазами и бледная кожа. Я сам расскажу о своих наблюдениях, это мой конёк, ты здесь профан.

Моя обиженная гримаса, не заставляет его биться в истерике. Запихиваю в рот еду и откровенно наслаждаюсь видом, компанией и отсутствием остроты в пище. Грант конечно язва, но есть рациональное зерно в его словах.

— Она могла отвечать дружелюбно, как ты выразился, кому угодно, — говорю перед тем, как отпить сок. — Эрнесто не сделал бы этого. Ты к нему предвзят.

— Ватсон из тебя никакой, смирись. — Его губы кривятся в ехидной улыбке. — Саванна прожженная сука, и это не стиль. А ее натура. Поэтому отвечать дружелюбно она могла только мне, так как хотела получить премию за то, что была хорошей девочкой. Помнится, я говорил тебе, не верить всему, что видишь. Толчок в спину, это видно по записи, она не оступилась, ее не качало. Обычная ситуация, когда человек стоит на обочине и вдруг попадает под машину с ничего не ожидающим водителем. Но интересней другое, как думаешь, сколько таких «угодных» станут отправлять видео с телефона потерпевшей адресату? — Он приподнимает солнцезащитные очки на макушку, прищуривает один глаз и щелкает пальцами перед моим лицом. — Раз!

— Ты серьезно думаешь, что он ее толкнул и потом отправил тебе видео? — поперхнувшись кусочком авокадо, спрашиваю его.

— Видео уже снято, так? — спрашивает он меня, я киваю головой, как болванчик, стоящий на панели машины. — Она упала замертво, логичный вопрос, каким образом отправила сообщение?

Была в этом правда, может даже слишком много. Дедукция — это не мой талант, не стоило даже пытаться раскопать все то, что видит Грант. Но если он настолько проницателен…

— Ты ведь пытаешься запугать меня? Специально вешаешь всех собак на Эрнесто из ревности? — выставляю вилку перед его лицом, — сознавайся!

Лукавые искорки вспыхивают в его взгляде.

— Я не попугай говорить одно и то же. Мое мнение о доверии ты знаешь. В данный момент мы разбираемся с тем, чего ждать. Не смей искать его, здесь со мной ты в безопасности. По поводу Эрнесто надо поработать с данными, «твой друг» может быть опасен. — Он встает со стула, наклоняется и нежно целует меня в висок. — Позвони Кэрри, ты обещала. И помни о времени, правильно распредели его, чтобы потом не жалеть. Я приготовил кое-что интересное для тебя. Послушай, хоть раз в жизни.

Грант хочет моих дедуктивных способностей, стервозного отношения и эти долбаные девственные поцелуи. Отличная тактика, мистер.

— Думаю, я влюблена в него, — тихо произношу в телефонную трубку, прижав пластик к губам.

— Если ты станешь говорить громче, я смогу четче слышать твои слова, — на той стороне связи певучим голосом мне отвечает Кэрри.

— Я люблю Гранта, — рявкаю и перегибаюсь через балконные перила, слежу за тем, как воплощение моих грез и сексуальных желаний расхаживает на площадке и указывает официантам.

— Отлично, — идиотские визгливые нотки заставляют меня прикрыть ладонью трубку. — Ты ему сказала?

Нечленораздельное мычание является моим ответом, когда Грант поворачивается в мою сторону, его темные авиаторы закрывают прекрасные льдинки, отражающиеся в его глазах. Плотно сжатый рот, черные волосы и Господи Боже, подбородок с ямочкой. Я так отчетливо представляю, как прикасаюсь к этой чертовой ямочке, к линиям его лица, и подставляю всю себя для поцелуев.

— Ты все еще здесь? — кричит Кэрри. — Я спросила тебя, ты ему говорила?

— Да. — Поворачиваюсь спиной к площадке и мужчине, излишне тревожащим меня. — Предупреждая твой вопрос, он ответил взаимностью.

— Ахах, ладно, уже горячее, — тон подруги, как у малолетки, с бушующими гормонами, — дай отгадаю. Он воспользовался возможностью и разложил тебя на столе.

Хмыкаю от отчаяния, она даже не представляет, насколько далека от истины.

— Поцелуй в висок, — теперь настает ее очередь хмыкать, — ему недостаточно моего тела. Именно поэтому мы продолжаем воевать впустую.

— Так продай свою душу, — страстно ревет она. — Я бы подарила на вечное пользование.

Мое лицо омрачает отчаяние, я не могу поделиться с ней некоторыми секретами. Разговор заходит в тупик, сейчас все выглядит так, будто он не хочет меня, или я не толкаю его к краю. Наивно представлять себе, что такой, как он, будет хвататься за то, что лежит перед ним, когда маячит перспектива. Кэрри все еще говорит в трубку, хотя я потеряла нить ее слов минуту назад.

— …он настоящий самец, и все, что ему необходимо, это распластать тебя и показать тебе большие возможности. Оправдав тем самым твои надежды. — Она мне напоминает меня до всего этого дерьма, свалившегося кучей мне на голову. — Он завоевывает тебя шаг за шагом, и когда ты будешь готова, Меллон отдаст тебе всего себя, но ты должна отдать всю себя взамен.

— Боюсь, что у меня нет того, что ему нужно. — Отрешенно шагаю в комнату, сажусь на диван и начинаю вертеть в пальцах паркеровскую ручку, лежащую поверх каких-то документов. — Я постоянно накручиваю себя, думая, что мое время может закончиться. И эта сила засосет меня во тьму.

— Вот, блин, не надо об этом. Не хочу, чтобы ты даже предполагала что-то подобное, — она вздыхает. — Мне жаль, что не могу сейчас быть с тобой.

Ручка замирает в моей руке, жалею ли я, что она уехала? Считаю ли это предательством? Не думаю. Все вышло так, как необходимо. Не хочу даже представлять, что могло произойти с ней, будь она рядом.

— Я хочу слышать твой голос, он стал для меня родным, и если бы на месте Саванны оказалась ты, у меня не получилось бы делать вид, что мне не больно. — Она не понимает, что моя боль питает этих уродов, они получают новый виток силы, тянут из меня веревки, впутывая в свою жалкую игру.

— И что теперь с экспедицией? Вы отложите ее до лучших времен? — Она энергично стучит ножом по деревянной разделочной доске.