Время шло, а Трезубов так и не объявлялся. Из России он не вылетал и не выезжал. Его автомобиль так и продолжал стоять возле офиса. Где он? Что с ним?

Эти вопросы вели к Матвееву, но тот отгородился от следствия непроницаемой стеной. Во-первых, он всего лишь потерпевший. Во-вторых, ему ничего не известно. Вот и как до него достучаться?

Охраняли Матвеева плотно, по всем правилам, но после встречи с ним у Зинькова сложилось мнение, что киллеров тот больше не боится. Как будто он уже решил проблему, и с заказчиком разобрался, и с исполнителями. Майору представлялась подозрительной такая вот его уверенность в собственной безопасности. Как будто он тщательно прибрался за собой.

Егору Валентиновичу казалось, что Матвеев скрывает от следствия страшную тайну из своего прошлого. Возможно, он стрелял в Трезубова. Но и это еще не все.

– Андрей Сергеевич, я понимаю, тебе такое может показаться странным, но мне нужны отпечатки пальцев Матвеева, – сказал Зиньков.

– В чем проблема? – спросил Тувинцев, оперативник из его обоймы. – Если нужно, сделаю.

– Нужно.

– А разве в базе пальцев нет? У него же судимость.

– Все равно надо снять. Причем так, чтобы он об этом не догадывался.

– Он всегда под охраной. Но я что-нибудь придумаю.

Поселок Давыдовский почему-то представлялся следователю деревней с длинной кривой улицей и покосившимися бревенчатыми избами вдоль нее. Но он сплошь состоял из кирпичных четырехэтажных домов. Улицы заасфальтированы. Магазины, газоны, скверы – все по уму. Чувствовалось, что поселок строился для проживания, а не для прозябания. Даже трубы цементного завода дымили где-то вдалеке, в стороне от поселка. Градообразующее предприятие, похоже, возводилось с учетом розы ветров.

Единственную школу построили здесь в эпоху позднего социализма, в соответствии с требованиями того времени. Сейчас там шел ремонт, рабочие белили фасад, красили стены. Но директор, пожилой сухонький мужчина с умными слезящимися глазами, находился на месте. Егору Валентиновичу не пришлось томиться в ожидании.

Зиньков представился, предъявил удостоверение.

– Чем могу быть полезен? – Директор смотрел на него с нескрываемым интересом.

– Меня интересует Харитонова Наталья Георгиевна, выпускница две тысячи двенадцатого года.

– Да-да, кто-то звонил насчет нее, спрашивал, – вспомнил директор.

– Я звонил и спрашивал, – подтвердил Зиньков.

– Да, училась у нас такая. Недавно ее видел. Замуж вышла, ребенка родила. Муж – главный инженер завода!

– Какого завода?

– Нашего завода.

– Константин Борисович Селиванов?

– Нет, не Селиванов. Кузнецов Василий… Отчество, извините, не помню.

– А видели где?

– Здесь, в поселке. Я еще подумал тогда, почему это ею Москва интересуется?

Зиньков открыл папку, достал оттуда фотографию Натальи Селивановой, показал директору.

– Вы знаете эту девушку?

– Впервые вижу.

– А как мне встретиться с Наташей Селивановой, вы не подскажете?

– Адрес ее родителей я вам, конечно, дам. Он у нас есть.

Директор что-то говорил, но Зиньков едва слушал его. В душе у него плясало ликование и весело притоптывало ножкой. Все-таки не зря он поперся в сибирскую даль. А сколько было объяснений с начальством, чтобы выбить командировку. Внутренние сомнения одолевали. Но оказалось, что овчинка стоила выделки.

Виртуальные футболисты не знают усталости, они могут бегать по экрану телевизора, пока есть сила в пальцах, сжимающих джойстик. Артем играл за красных, Наташа – за белых. Артем уступал, может, потому, что азарта в нем было куда больше, чем в ней. Наташа действовала спокойно и сосредоточенно.

Михаил Антонович нарочно заехал к сыну без предупреждения. Он почему-то думал, что застанет их в постели, но нет, они сидели на диване и гоняли по экрану футболистов.

– Кто за «Реал», а кто за «Виртуал»? – спросил отец.

– Какие люди! – Артем нажал на паузу, останавливая игру.

С дивана он поднимался неторопливо, с кислой улыбкой на лице. Наташа вспорхнула как птичка, отошла в сторонку, встала, сложила «крылышки».

– Наташа, я бы чайку попил, – сказал Михаил Антонович.

– Я быстро! – Красавица метнулась на кухню, открыла там створку шкафа.

– Я думал, вы спите. – Папенька внимательно посмотрел на сына.

Глаза вроде бы не красные, темных кругов под ними нет. Перегаром от него не пахнет.

Сын почти неделю практически не выходил из дома. Никаких ночных клубов, пьянок, оргий. Все чинно, спокойно. Похоже, Наташа имела реальное влияние на него. Причем очень даже положительное.

Чего не скажешь про Василису. Той вообще все равно. Приехал Артем – хорошо, нет его, так и не надо. Да и друзья у нее подозрительные. Михаил Антонович давно догадывался, что не все чисто в ее омуте, а недавно получил тому подтверждение. Поэтому он и принял решение насчет Наташи. Судя по всему, совершенно правильное.

– Какое там спать? Подъем в семь тридцать. – Артем кивком показал на часы.

– Кто установил?

– А кто у нас воспитатель?

– Я так полагаю, это у вас вместо зарядки? – Михаил Антонович выразительно глянул на телевизор.

– Ты у меня понимающий отец. – Артем улыбнулся.

– Под футбол пиво хорошо идет.

– Это если смотришь, а мы, как видишь, играем.

– Без пива?

– Без пива.

– Наташа не разрешает?

– Не разрешает. Да я и сам не хочу.

– Хорошая девчонка. Жаль, что замужем, – сказал Михаил Антонович и сел на диван.

Артем на мгновение скривил губы.

– Ну да, любит она его, – выдавил он.

– А тебя?

– Нет у нас ничего.

– Совсем?

– Я не хочу об этом говорить.

Михаил Антонович кивнул. Разговор и без того далеко зашел, если учитывать, что он Артему не друг, а отец.

– Все будет. Вода камень точит.

Наташа принесла чай, поставила на стол поднос. Михаил Антонович поблагодарил ее, взял чашку, сделал глоток. Чай обжег язык.

Михаил Антонович поддержал посудинку правой рукой, поставил ее на стол.

– Горячо.

– Извините. – Наташа потупила взгляд.

– За что? – Михаил Антонович усмехнулся. – Чай должен быть горячим.

– Можно было слегка охладить.