Шеварднадзе не успел присесть, как ему возразил Горбачев, чем слегка напугал министра-новичка:

— Нет, Эдуард. Мы не такие, как все. Мы — двигатель современного мирового развития в направлении нравственности и справедливости. Вот где наша сила! И ее надо сполна использовать. — Помолчал и зачем-то добавил: — Хотя по части компьютеров мы изрядно отстаем.

О происках США и подрывной деятельности ее спецслужб, как обычно, начал говорить глава Комитета госбезопасности Виктор Чебриков. Вначале привел данные, из которых следовало, что ЦРУ только десять процентов усилий тратит на разведку. Остальные девяносто — на подрывную деятельность. Хотел продолжать дальше, но Горбачев жестом остановил его и, вопреки прежней многолетней традиции давать возможность хотя бы кратко высказываться каждому члену Политбюро, предложил закругляться.

— По-моему, все ясно. Надо уходить от конфронтации всерьез, по-настоящему, без дураков, без попыток надуть, обыграть другую сторону. Наша стратегия — открытость. И это не конъюнктурный ход. Рекомендации МИДа утверждаем? Так, возражающих нет. С этим и поедем в Женеву. Надеюсь, министерство иностранных дел подготовит визит на уровне, подобающем двум великим державам. Товарища Шеварднадзе прошу отработать отдельную программу для Раисы Максимовны. А сейчас членов Политбюро приглашаю в Ореховую комнату на обед, вернее уже на ужин.

Москва провожала ноябрьским холодным дождем. В Женеве было тоже прохладно, но сухо. Волшебный город на самом большом швейцарском озере уже готовился к Рождеству и был весь в разноцветных гирляндах. Бьющая из озера стосорокаметровая струя самого высокого фонтана Европы Же До как бы подчеркивала стремление жителей города и страны всегда быть на высоте. Женева — город богачей, в котором миллионеров больше, чем безработных. Женева — город бульваров, парков и сорока тысяч роз, в котором до сих пор живет главная идея проповедника протестантизма Кальвина «Труд есть форма служения Богу» и витает философский дух «Общественного договора» великого Руссо. Женева — город, в котором между Первой и Второй мировыми войнами располагалась Лига Наций — первая всемирная организация по поддержанию мира и безопасности между странами и где после войны находится филиал ООН в Европе. И этот уникальный город принимал лидеров двух военных и идеологических супердержав XX века — Соединенных Штатов Америки и Советского Союза. Первая считала себя лидером свободных или стремящихся к свободе народов. Вторая, наоборот, возглавляла многолетнюю борьбу тех народов, которые стремились к социальному равенству. В конце века это различие привело к ядерной конфронтации с угрозой перерастания в военный конфликт. Была ли эта угроза реальной? Скорее нет, чем да. Воевать, конечно, никто не хотел. Ни лидеры, ни народы. Кроме тех воротил от бизнеса, которые, как всегда, рассчитывали поживиться на военных поставках. Но все опасались наступления того момента, когда нить предвоенных событий в силу извечно как будто неведомых причин и ничтожных поводов может неожиданно оборваться и спусковой крючок войны приведет в действие «горы» накопленного оружия. Это опасение и привело в Женеву президента США Рональда Рейгана с женой Нэнси и Генерального секретаря ЦК компартии, фактического правителя Советского Союза Михаила Горбачева с супругой Раисой. Кроме этого, Михаил Горбачев очень надеялся, что ему удастся в обмен на снижение напряженности убедить Запад оказать СССР экономическую помощь. Другими словами он, как показало время, наивно и легкомысленно хотел спасти социализм руками идеологического и военного противника. Как известно, иной мотив для встречи был и у Рейгана. Он заключался в том, чтобы лучше узнать советского лидера и попытаться склонить его к сближению на основе западных ценностей.

Рональд с Нэнси прибыли раньше и чету Горбачевых встречали в аэропорту. Перед поездкой Рейгану устроили две важных встречи. Первую в Вене с антисоветчиком, героем «пражской весны» и многолетним другом Михаила Зденеком Млынаржем. О ее содержании раньше уже было сказано. Вторую — в Вашингтоне с выходцем из СССР Владимиром Лефевром, имеющим репутацию психосоветолога и знатока кремлевской элиты. От него президент получил несколько рекомендаций: «Горбачев — созерцатель, поэтому пригласите его для прогулки на природе. Это его расслабляет. Восхищайтесь его идеями, используя комплекс крыловской «вороны», которым Горбачев страдает, и ждите, когда он сделает первый шаг. Потом на этом дожимайте. Следуйте тактике «личного шарма» — налаживанию так называемых доверительных отношений. Он к этому склонен. Помните, что Горбачев особенно податлив, если в комнате растоплен камин. Не уступайте ему инициативу в переговорах. Ведите их формально и строго по плану. Помните, что его сила в импровизации».

Помня об этих рекомендациях, Рейган при встрече в аэропорту, не отрываясь от бумажки, выступил с приветствием, в котором сказал, что мир очарован Горбачевым и в восторге от нового советского лидера. При этих словах Михаил и Раиса посмотрели друг на друга. В своей ответной речи Горбачев поздравил его с избранием президентом на второй срок и заявил, что «я и мои товарищи ожидаем от встречи потепления в отношениях, замороженных более чем шесть лет назад».

После небольшого перерыва они встретились за чаем вчетвером в резиденции «Флер де О». Потом Раиса и Нэнси отправились на закладку камня в здание музея Международного Красного Креста и Красного Полумесяца, а затем в университет, в библиотеку, выставку детского рисунка в советском посольстве, Всемирную организацию здравоохранения. Дважды пили чай, а Рональд и Михаил в это время один на один сидели за столом переговоров. Продвигались они с трудом. Мешали жесткость суждений и нетерпимость к мнению собеседника. Рейган бубнил о правах человека, их несоблюдении в СССР и, заглядывая то в список, то в карточки, называл все новые фамилии политических заключенных, которых надо освободить. Особенно настаивал на возвращении из ссылки Сахарова. Коснулся проблемы Берлинской стены. Потом вцепился в афганский вопрос. Просил назвать дату ухода из страны советских войск. И так по кругу. Горбачев, в свою очередь, пытался выяснить, почему конкретные советские предложения по сокращению на пятьдесят процентов стратегического оружия и уничтожению ракет малой и средней дальности не устраивают американцев. Склонял Рейгана к раздумьям о пагубности ядерной конфронтации. Но ни один, ни другой ясных ответов не услышали. Пригласили делегации. Но и это не помогло. Когда возвратились первые дамы, все переехали в посольство СССР на обед. На второй день картина повторилась. Первым не выдержал Рейган.

— Господин Генеральный секретарь, по-моему, мы зашли в тупик. Предлагаю прогуляться по парку.

— Предложение, господин президент, принимается. Но давайте поручим делегациям поработать над совместным заявлением. Несолидно будет, если мы уедем ни с чем. Народы нас не поймут.

— Да, но насколько я знаю, планировалось, что каждая из сторон выступит со своим заявлением.

— Рональд, позвольте к вам обращаться по имени, тем более что это в американской традиции. За нами не просто два народа. За нами целые миры. Они с надеждой и тревогой ждут результатов нашей встречи. Совместное заявление их успокоит. Давайте сломаем рамки протокола и сделаем им такой подарок в канун CRISTMAS — Рождества Христова.