– Ручное грубо!

– Есть ручное грубо!

– Включить секторный поиск!

– Секторный включён сэр!

– Захват! Есть цель, есть автосопровождение!

– Сильные шумовые помехи, сброс составных.

Я задержал свой взгляд на кнопке запрос «свой-чужой» и эта функция показалась мне не уместной сейчас. После команды «помехи», я обратил внимание на небольшой экран слева от оператора, на котором на чёрном фоне снизу и сверху прыгали зелёные шумы, будто эквалайзер в музыкальном плеере.

– Срыв!

– Срыв, перезахват!

– Есть перезахват!

– Азимут 270, угол 1,5°!

– Есть азимут, есть угол!

– Есть захват, есть цель, есть автосопровождение!

– Держать! – Сержант так резко крикнул, от неожиданности Саймон дёрнулся.

– Есть наведение!

– Мистер Купер, сэр, можно стрелять.

– Огонь!

– Первый пуск!

– Есть первый пуск!

Сержант показал мне кнопки пусками ракет, которые были под защитными колпаками. Кнопок были четыре, услышав «первый пуск», я отодвинул прозрачную защиту от первой кнопки и нажал.

Внутри нас немного затрусило, и послышался посторонний шум.

– Ракета пошла сэр!

Мы все пристально уставились на жёлтый индикатор обзора, на котором по кругу вращалась зелёная полоса, подсвечивая наших врагов, которые маленькой зелёной точкой появлялись после прохода полосы и медленно затухали. Эта точка показалась на Северо-востоке, и ещё одна маленькая на юго-западе, это наша ракета. Каждый полный оборот этой полосы и приближение нашей ракеты к цели, вселял надежду.

– Время?

– Меньше десяти секунд сэр!

Не достигнув цели около пяти метров, ракета взорвалась, с огромной скоростью выпустив пять тысяч стальных шариков разного диаметра, превращая девять летательных аппаратов в решето, раздробив обшивку, полностью вывела их из строя.

Мы вышли посмотреть на всё это. Порывы ветра были уже очень сильными и как только мы вышли, нам снесло кепи с головы. Дымный след от нашей ракеты как бы указывал на то место, где уже терпели крушение наши враги. Я взял бинокль и заметил, что несколько человек катапультировались. Горящие и падающие объекты заставили остановиться и прервать эвакуацию людей. Крики радости тысяч людей эхом разносились по равнине. Но это ещё не конец войны, а её начало, ведь теперь им известно наше место дислокации.

Мы разбирали завалы, ремонтировали технику и постройки, хоронили погибших.

Отряд «Сияние Рассвета» направили на поиск выживших врагов. Их не было уже почти сутки, они не выходили на связь. Дрон-разведчик каждые полчаса облетал место крушения, обследовал предварительный маршрут, по которому мог идти отряд, но, ни отряда, ни их следов не обнаружено. Сигнальный маяк на рукаве у каждого солдата не работал. Они будто растворились, вышли и исчезли. Мы не знали, как это объяснить. Спустя несколько часов, я решил возглавить новый, уже спасательный отряд. Саймону вернулось командование лагерем. Мы взяли бронированный грузовик напичканный датчиками обнаружения и маяками. Нас сопровождали два дрона на разных высотах. Мне не пришлось спрашивать добровольцев, люди сами вызвались помочь. В составе пяти человек мы ехали где-то час, может больше, из-за того, что тяжёлая машина не могла разогнаться. С каждым из них я лично не был знаком, знал лишь фамилии, написанные над правым карманом груди. Судя по последним данным, один из объектов, после крушения свалился в небольшую расщелину, это первый, попавшийся у нас на пути.

Именно в этом месте пропала связь с нашими людьми.

К нему оставалось меньше четырёхсот метров. Приближаясь, на приборах появились помехи, электроника начала работать со сбоями.

– Что у вас там? Вы пропадаете с радара!

– Не можем разобраться, у нас помехи, это может быть сильный электромагнитный источник.

– Вас понял Купер, действуйте по инструкции, держите меня в курсе. – Саймон отдавал мне приказ, вспомнив о времени его командования, но винить его за это просто бессмыслица.

– Сэр, смотрите, там впереди!

Так резко обратился ко мне водитель, что я немного занервничал. Я всматривался, и не мог разобрать, что вижу. Грибовидный силовой экран преграждал путь в ущелье. Он слегка пульсировал и был абсолютно прозрачным, немного приблизившись к нему, мы потеряли связь со штабом и наш транспорт отказывался ехать захлёбываясь и дёргаясь рывками. Водитель остановился.

– Внимание, десантируемся!

Мы покинули грузовик, внимательно осмотрелись, ничего подозрительного нет. Один из солдат по своей собственной инициативе бросил в это поле небольшой камень. Насколько было разобрать, то это формирование защиты, оно проецируется из какого-то источника находящегося внутри самого поля. Мы смотрели сквозь него и ничего не видели, там вдалеке продолжалось ущелье, шириною метров десять. Высота каменных стен по бокам возвышалась до сырости небес. Мы видели как булыжник брошенный солдатом, пролетел насквозь беспрепятственно, абсолютно ни за что не цепляясь. Удивительно, поскольку это образование должно служить защитой.

– Сэр, мой датчик засек тепловую активность там дальше за этой «стеной». Несколько точек, они не двигаются.

Я подошёл на расстояние вытянутой руки, к слегка пульсирующей преграде.

– Может не стоит сэр!

Ко мне обратился сержант Вильямс, в его голосе чувствовалось напряжение.

Я ничего не ответил. Взял нож и просунул его по рукоятку. Ничего не произошло. Я положил его обратно и уже проник рукой почти по локоть. Ощущение прохлады чувствовалось даже сквозь костюм и форму. Я вытащил руку и шагнул вперёд, оказавшись внутри купола, обернулся, мои товарищи что-то кричали, но я их совсем не слышал. Я пытался сказать, чтобы они шли за мной, передумал, не услышат, рация не работала, жестами показал, что всё в порядке можно идти, и они один за другим оказались рядом со мной.

Мы прошли по ущелью несколько сотен шагов, песок под ногами уже не такой мягкий, как раньше, поверхность ставала всё твёрже, впереди Вильямс заметил лежавшее тело.

Команда «приготовиться», внимательно осмотревшись, мы подошли ближе.

– Один из наших…

Ни следов борьбы, ни ран, от которых он мог скончаться, не обнаружено. Без насильственной смерти. Это нас немного напугало, но никто не подал виду. Не мог боец «Сияния Рассвета» просто взять и умереть. Я осмотрел тело. Наши догадки подтверждаются, он не погиб, а просто умер. Вильямс снял с него шлем, чтобы попрощаться и я увидел нечто бросавшееся мне в глаза, нечто не объяснимое и устрашающее. Его глаза были полностью чёрными, а у висках, тёмные пятна размером с одноцентовую монету до Новой Эпохи. Это выглядело пугающе, широко раскрытые веки и ужас, застывший на его лице.