воды в ванной. Сколько же сейчас времени? Из-за плотных штор света не было видно. Посмотрела на часы, ого! Уже девять! Вскочила. А какой сегодня день? Неужели опоздала? И тут же расслабилась, сегодня же суббота.

Залевский вдруг постучал, заглянул ко мне в спальню и остановился на пороге. На нем были только джинсы, с волос капала вода.

— Не спишь уже? Извини за вчерашнее. Я не знаю, что на меня нашло.

— А вы помните, что вчера было? — с издевкой спросила я, а сама затаила дыхание, глядя на него.

Я не слышала, что он говорил в ответ. Взгляд привлекали его крепкие руки и голые плечи… и грудь… и кубики на животе… Я и не знала, что он такой спортивный… Сколько ему лет? Я пыталась отвлечь себя математикой, но ничего не помогало…

Я встала и, ничуть не стесняясь тонкой ночной рубашки, подошла к нему.

— Вы уже уходите? — тихо сказала я.

— А что? — Он вдруг испугался, увидев мой сумасшедший взгляд, и попятился, пока не уперся в стену.

Отлично! Это то, что надо. Теперь моя очередь…

Я подошла и, не помня себя, прижалась к нему, одной рукой обняв за шею, а другой потянулась к молнии на джинсах.

— Стой… — остановил он меня. — Ты потом пожалеешь.

— Нет, — оттолкнула я его руку.

Дальше все было, как во сне. Помню только бесконечное чувство эйфории и необыкновенного счастья…

***

— Простите меня. Я не знаю, что на меня нашло. — Спустя пару часов я сидела в кухне и смотрела в стоящую передо мной чашку с остывшим кофе.

— Почему я чувствую себя использованным? — горько рассмеялся он и отвернулся к окну.

— Пожалуйста, давайте все забудем. Ведь так можно? У нас ведь получится? — не поднимая глаз, спросила я, мне было ужасно стыдно.

— Все нормально. Забыть вряд ли получится, но я постараюсь, — хмуро сказал он и вышел из кухни.

Глава 35

Ой-ёй-ёй! Что я наделала?! Это же надо было такое сотворить! Всю субботу и воскресенье я просидела дома, только и делала, что жалела себя, ругала и снова жалела. Потом вспоминала, что между нами было, сходила с ума от желания все повторить, а потом снова ругала себя.

На этот раз все зашло слишком далеко, и что будет дальше, страшно было подумать. Хотя я не понимала, что меня пугает. Разница в возрасте? Нет, нисколько. Разница в социальном статусе? Ну, может, самую малость.

Самое главное меня беспокоило необъяснимое влечение к нему. Неужели я влюбилась? От этой мысли стало страшно. Я еще не разобралась с предыдущими отношениями, со своим браком, а тут… Но все равно не это смущало меня больше всего. Где-то в глубине души, буквально на уровне подсознания, что-то не позволяло мне сблизиться с Залевским, а вот что, я пока не понимала.

И что теперь делать? Как смотреть ему в глаза?

А я ведь договорилась привести завтра Степана на собеседование. Может, отправить его одного? Нет. Как это будет выглядеть? Да он и не согласится.

Но все разрешилось само собой, вечером Залевский позвонил сам:

— Лена, я уже уехал.

Я облегченно выдохнула!

— А как только вернусь, мы с тобой поговорим.

А вот здесь я сразу заволновалась:

— Ой, а может, не надо?

— Не надо, что? Говорить или уезжать?

— Говорить.

— А-а, — с сожалением протянул он. — А как же этот твой любимый бомж?

— А, так вы насчет этого? Да, конечно, мы подождем. Он подождет, — поспешно поправилась я.

***

Залевский вернулся только через месяц. Общались мы лишь в деловой переписке, а позвонил он за все время всего лишь раз, четырнадцатого ноября, чтобы поздравить меня с днем рождения. Поздравил коротко и сухо.

К моему ужасу и сожалению дни летели быстро, и час расплаты был все ближе. Я понимала, что объяснения не избежать. Все это время не находила себе места и жутко боялась встречи с ним, но вопрос со Степаном нужно было решить. Совсем скоро зима, холода, и мне очень хотелось до этого устроить его на работу, помочь снять нормальное жилье и успокоиться, наконец, за его судьбу.

И вот этот день настал. Я уже знала, что Залевский в офисе и сидела, как мышь, у себя в кабинете.

— Чего? Дрожишь? — посмеивалась надо мной Наташа.

— Нет, — смутилась я, — чего мне бояться?

Я не рассказала Наталье о том, что произошло между мной и Залевским, боялась утечки информации, обо всем знала только Карина.

— Как чего? Он с тебя не слезет, пока не выспится, — захохотала она.

— С чего бы это? — Я даже не улыбнулась, посчитав шутку несмешной и даже неприличной, лишь слегка покраснела, может, она что-то знает? Хотя откуда?

— Так наверняка захочет во всех подробностях узнать, как ты тут директорствовала без него.

— А-а, ты об этом, — вздохнула я облегченно, будто гора с плеч, — ничего страшного же не произошло.

Наташа немного ревновала, что И.О. директора он назначил меня, а не ее, поэтому я поспешно добавила:

— И справилась я только благодаря тебе, твоей бесценной помощи, и обязательно скажу ему об этом. Спасибо тебе большое. — Я улыбнулась и послала подруге воздушный поцелуй.

Она довольно засмеялась.

В этот момент в кабинет вошел Дмитрий Иванович, застав как раз мой невербальный знак любви.

— Это еще что за неуставные взаимоотношения? — нахмурился он и глянул на меня с укором. — Мужчинам и так женщин не хватает.

Наташа захохотала:

— Дмитрий Иванович, все под контролем, я так просто не сдамся.

— Фу, пошлость какая, — фыркнула я и снова покраснела.

А у самой сердце колотилось прямо в горле. Смотреть на него было одновременно наслаждением и пыткой. Я была так рада снова видеть его! И мне было так страшно!

— Лена, а ты почему не в директорском кабинете? Я пришел на прием к директору, а там никого.

— Мне здесь удобнее, а что нельзя? — с вызовом спросила я, чтобы скрыть свое смущение.

Он помолчал, потом вздохнул:

— Я слишком много тебе позволяю! Хотя мне импонирует твоя дерзость, — засмеялся он.

Я покраснела еще больше, прекрасно понимая, что он имел ввиду.

Похоже, у него игривое настроение отметила я, надо этим воспользоваться.

— Дмитрий Иванович, хочу напомнить, вы обещали побеседовать с моим протеже.

— Помню, приводи завтра. А сейчас, уважаемые, в кабинет директора на доклад.

***

Сразу после работы я помчалась к Степану. Он сидел во дворе и чинил какие-то железяки. Я удивилась, впервые видела его за работой, значит, не зря стараюсь, из него выйдет толк.

— Степа, завтра поедем устраиваться