— Да, росток. Техника — эта магия штампов.

Видно по глазам и по пульсации ауры, как напряжённо думает этот малыш. Думает и сопоставляет. И делает выводы — побольше бы таких ростков… Штампы… Ростки узнают значение этого слова гораздо раньше, чем значение слова «отец»…

— Настоящие создали этот Мир? — Теперь право ученицы использует светловолосая девчушка. И вопрос у неё хороший — достойный будущей магини. Среди этого поколения много думающих— и это тоже хорошо.

— Нет, росток. Этот Мир им дали, а они обустроили его по своему усмотрению.

— Значит, они были совершенны? Но почему же тогда…

Ментор предостерегающе поднимает руку — на вопросы надо отвечать обстоятельно, и пока не получен ответ на первый, второму вопросу не место.

— Они не были совершенными, росток. В их душах было много зла, и они слишком часто обращались друг с другом несправедливо: обманывали, отнимали у другого то, что ему было дорого. Силой или хитростью они заставляли одних делать то, что те не хотели делать, но что требовалось от них другим — сильным или хитрым. И ещё они убивали друг друга — по-разному. Они воевали, и в войнах погибало столько Настоящих Разумных, сколько не родилось ортов за всё то время, пока стоят своды Катакомб. Убивали за то, что представляло для них ценность — за разноцветные камни, за жёлтый металл, за право одних повелевать другими.

— Но почему же тогда их звали Настоящими Разумными? Разве разумные — настоящие разумные — могут так поступать?

Правду говорят, что один росток может задать вопрос, на который не ответят и сто менторов… Но отвечать надо — ведь учитель должен знать всё.

— Добро и Зло постоянно борются между собой, росток. Их назвали так тогда, когда казалось, что Добро берёт верх. Но это только казалось…

Ростки молчат — они внимают. Старый орт-ментор ощущает на себе взгляды десятков пар глаз — пока эти глазёнки будут каждый день так смотреть на него, он не умрёт. Вот только жаль, что среди множества ростков-мальчишек — шипов-колючек — так мало бутонов-девочек, из которых распустятся дивные цветы. Численность племени уменьшается — медленно, но уменьшается. Старый орт по прозвищу Призрак знает это.

Редко какой орте удаётся дать жизнь больше чем одной дочери, и гибель всего одного цветка — потеря страшная. Куда более страшная, чем смерть даже сотни воинов-ортов — на место погибших встанут другие. Если, конечно, будет кому их рожать… А ведь ведуньи не могут всё время отсиживаться в безопасных глубинах Катакомб — во многих случаях без них, без их магии, куда более тонкой и совершенной, чем доступная мужчинам волшба, не обойтись. И магини тоже идут наверх, навстречу лучемётам солдат-штампов и эмиттерам их боевых аппаратов.

Круглый грот невелик. Ростки-ученики уже умеют воспринимать творимые ментором картинки-видения, но иногда он приносит им из Музея чудом уцелевшие артефакты Настоящих — вещи и книги. Яркие журналыс диковинными картинками — великолепные дворцы с прозрачными стенами на фоне зелёных деревьев и голубого моря с белой пеной прибоя на жёлтых пляжах — в руки ростков давать нельзя. Материал, из которого сделаны книги, недолговечен, он рассыпается от старости и держится только за счёт магии учителя. Поэтому всем ученикам должно быть хорошо видно, что показывает им ментор издали, разворачивая перед ними драгоценный экспонат.

Грот опоясан рядами сидений, застеленных шкурами. Большинство шкур сотворены ведуньями из ирреального меха, но кое-кто из ростков восседает и на настоящих. Это подарки любящих отцов — очень редкие подарки. В умирающем Мире почти не осталось крупных зверей — ни в Катакомбах, ни, тем более, на поверхности. Разве что в океане кое-что ещё попадается.

Магический свет ровный и идёт отовсюду, не давая тени. Всем хорошо слышно и хорошо видно — передача Знания дело очень ответственное. Слишком многое было утрачено безвозвратно, и если бы не помощь Извне…

— А что было дальше?

— Дальше? Настоящие научились добывать Адский Огонь. Казалось, что после этого войны прекратятся сами собой — кто же будет начинать войну, в которой не может быть победителей? Адский Огонь уничтожал всё живое, и даже самые жадные до власти вожди Настоящих призадумались. Но росло и росло злое семя, посеянное неведомо кем в их душах тысячи и тысячи лет назад. И это чёрное семя дало свои ядовитые всходы.

Ростки слушают — заворожено. Ни звука, ни шевеления.

— Там, на севере, — под землёй не видно сторон света, но Призрак их чувствует, — когда-то лежала большая, сильная и богатая страна. Она долго боролась со всеми другими странами за власть над Миром, и почти добилась этой власти. И в этой стране правили те, кто таил в своих душах древнюю злую магию, привнесённую Извне. И эта магия породила чудовищную Тварь, обитавшую везде.[16]И именно эти «настоящие разумные», — старый орт с видимым усилием вытолкнул из себя это словосочетание, — и были предками элов.

Тварь росла и набиралась сил, и уже управляла создавшими её. И она требовала пищи — всё больше и больше пищи, которой для неё были души Настоящих Разумных. Первая Страна стала логовом Твари, а обитатели этой страны — её рабами. Тварь нашёптывала своим верным слугам, что и как они должны делать, дабы завоевать благосклонность Твари и получить от неё невиданные блага. Тварь обещала им бессмертие, абсолютную власть и силу, равную силе богов. И те, кто считал себя элитой— вот почему мы и зовём их потомков элами, — старались из всех сил.

Первая Страна стала образцом, по которому они хотели переделать весь остальной Мир — Тварь была очень хитра, и подсказанная ею модельвыглядела очень соблазнительной. Не надо ждать, пока наступит справедливость для всех, и все будут счастливы. Возьми своё здесь и сейчас — если ты умён, силён и можешь шагать по черепам других, не обращая внимания на их жалкие вопли! Закон прыгающей змеи-кровососа — выпей чужую кровь, чтобы насытиться. Первая Страна казалась идеалом для многих народов Мира, а предки элов убеждали сомневающихся в том, что так оно и есть. А если кто-то продолжал сомневаться, они прибегали к силе — не действует убеждение, подействует принуждение!

И действительно, внешне жизнь в Первой Стране была очень благополучной. Удобные жилища, много вкусной еды, красивые вещи и машины — великое множество помогающих на каждом шагу машин. А самый хитрый фокус Твари заключался в том, что почти каждый обитатель Первой Страны считал себя счастливым и имеющим право заставлять быть таким же счастливым любого жителя любой страны этого Мира. Первостранцы верили, что от их мнения зависят действия их страны, что её законы справедливы и придуманы только для того, чтобы её граждане жили ещё лучше и в конце концов заняли принадлежащее им по праву избранных положение властителей всей планеты.

На самом деле всё было не так. Первостранцы вовсе не были счастливы — они жили в придуманном раю, опутанные хитроумной сетью искусственных правил и ограниченные жёсткими рамками их образа жизни — любой шаг в сторону тут же карался. А законы Первой Страны были всего лишь игрушкой в руках элиты, так как всем и всеми правили деньги.