Билли начинает писать про это – умалчивая только о самой могучей, самой болезненной и самой чудесной эрекции в его жизни, которая случилась с ним, пока они тискались в «мерсе» (увы, недолго), когда на телефон Дэвида Локриджа приходит сообщение. От Кена Хоффа.

Мне надо кое-что тебе отдать. Вероятно, время пришло.

И потому что время, вероятно, в самом деле пришло, Билли отвечает: OK.

Хофф пишет: Заеду к тебе домой.

Нет, только не это. К нему домой?! Чтобы его увидели Акерманы, с детьми которых Билли играет по выходным в «Монополию»? Хофф наверняка ничего лучше не придумает, чем завернуть ствол в одеяло. Даже одноглазый идиот поймет, что там.

Нет, – отвечает он. – Встретимся возле «Уолмарта». На парковке садового центра. Сегодня в 19:30.

Билли закрывает ноутбук, не дописав последнее предложение. На сегодня хватит. Хофф испортил ему всю малину, думает Билли. Но нет, конечно, нет. Хофф – всего лишь просто Хофф, он ничего не может с собой поделать. Настоящее зло – это винтовка. И скоро она будет у него.

В 19:25 Билли паркует «тойоту» в той части гигантской парковки рядом с «Уолмартом», которая относится к садовому центру. Пять минут спустя, ровно в 19:30, приходит эсэмэс.

Не вижу тебя, слишком много машин. Выйди и помаши.

Билли выходит и машет, как будто заметил приятеля. Вскоре к скромной машинке Билли подъезжает винтажный «мустанг» вишневого цвета – авто под стать Кену Хоффу. Он выходит. Выглядит он лучше, чем в прошлый раз, и от него не разит перегаром. Это хорошо, учитывая, что лежит у него в машине. Хофф постригся, надел рубашку поло (с логотипом, естественно), выглаженные брюки-чиносы и мокасины. Однако его хоффская сущность от этого не изменилась. Дорогой одеколон по-прежнему не может перебить запашок постоянного беспокойства. Хофф не создан для таких серьезных заданий, а обеспечить наемного убийцу оружием – задание чертовски серьезное.

Винтовка все-таки не завернута в одеяло, и тут Билли готов отдать ему должное. Хофф вытаскивает из багажника «мустанга» клетчатую сумку для гольфа, из которой торчат головки клюшек, весело поблескивая в лучах заходящего солнца.

Билли забирает у Хоффа сумку и перекладывает ее в свой багажник.

– На этом все?

Хофф минуту переминается с ноги на ногу, глядя на свои мокасины с кисточками. Наконец говорит:

– Нет, не все… Есть минутка? Надо поговорить.

Поскольку Билли считает нелишним узнать, что на уме у Хоффа, он открывает дверь «тойоты» и жестом приглашает его сесть. Тот садится. Билли обходит машину и садится за руль.

– Я хотел попросить вас сказать Нику, что все хорошо. Можете?

– Хорошо в каком смысле?

– Во всех. Что я не сплоховал, нормально все сделал. Это. – Он показывает большим пальцем за спину, имея в виду сумку для гольфа. – Ну, чтобы он знал: я надежный человек.

Ты насмотрелся боевиков, парень, думает Билли.

– Скажите ему, что все хорошо. Некоторые из тех, кому я должен денег, уже довольны. Когда вы сделаете свое дело, они все будут довольны. Скажите ему, что мы расстанемся друзьями и каждый пойдет своей дорогой. Если потом меня кто спросит, я вообще не в курсах. Вы просто писатель, которому я сдавал офис в одном из своих зданий.

А вот и нет, думает Билли, ты сдавал офис не мне, а моему литагенту Джорджу Руссо, он же Джорджо Свиньелли, он же Джорджи Свин, подельник Николая Маджаряна. Ты – связующее звено и отдаешь себе в этом отчет, потому мы сейчас и беседуем. Ты по-прежнему надеешься выйти сухим из воды, когда все будет кончено. У тебя есть на это право, ведь ты всю жизнь этим занимался. Беда в том, что вряд ли ты останешься сухим после десяти часов в комнате для допросов. Да ты и пяти не выдержишь, особенно если копы прижмут тебя как следует или посулят сделку. Расколешься, как яйцо.

– Послушайте. – Билли пытается говорить мягко, но без обиняков: откровенный разговор двух взрослых людей в «тойоте». Неужели Билли Саммерс обязан этим заниматься – присматривать за этим недоразумением в штанах? Разве он – не просто исполнитель, которому положено сделать свое дело и исчезнуть, как Гудини? Раньше так оно и было, но за два миллиона…

Хофф смотрит на него с надеждой. Хочет, чтобы его приласкали, подбодрили и успокоили. Лить мед ему в уши полагается Джорджу, это по его части, вот только Джорджи Свина здесь нет.

– Знаю, вам это в новинку…

– Да! Вот именно!

– …и понимаю ваши опасения, но речь ведь не о кинозвезде, политике или Папе Римском. Это очень плохой человек.

Вроде тебя, написано на лице Хоффа, и почему нет? То, что Билли выиграл розового фламинго для хорошенькой девочки с бантиками в волосах, сути дела не меняет. Это не смягчающее обстоятельство.

Билли заглядывает собеседнику прямо в глаза:

– Кен, я должен задать вам один вопрос. Только не обижайтесь, хорошо?

– Не буду. Валяйте.

– На вас ведь нет жучка или еще какого-нибудь устройства?

Потрясенное лицо Хоффа говорит само за себя. Билли жестом обрывает его растерянный лепет:

– Ладно, ладно, верю. Не мог не спросить. А теперь слушайте. Никто не присвоит этому делу статус особо важного. Громкого расследования не будет. Вам зададут пару вопросов, потом станут искать моего агента и обнаружат призрака, который показал вам поддельные документы, а вы на них купились, как индеец на бусы. И на этом все. – Ага, конечно. Рассказывай сказки. – Знаете, что будут говорить копы? Не для газет и ТВ, а промеж собой?

Кен Хофф мотает головой, не сводя глаз с Билли.

– Они скажут, что это мафиозные разборки или месть, а тот, кто это сделал, избавил суд от очередного слушания и даже сэкономил городу денег. Поищут меня, не найдут, а дело уберут в папку с висяками. Туда ему и дорога. Поняли?

– Ну, если вы так считаете…

– Да. Я так считаю. А теперь поезжайте домой. Об остальном позабочусь я.

Кен Хофф резко подается к нему, и в первую секунду Билли кажется, что сейчас ему врежут. Но Хофф заключает его в объятия. Сегодня он выглядит лучше, чем в прошлый раз, однако изо рта у него по-прежнему разит. Не перегаром, но разит.

Билли молча сносит объятия, вонь и все остальное. Даже немного приобнимает Хоффа в ответ. Потом велит ему убираться, бога ради. Хофф выходит из машины (о, какое облегчение!), но тут же заглядывает в окно. Он улыбается, причем искренне, от души. Похоже, душа у него все-таки есть.

– Я кое-что про вас знаю.

– Что, Кен?

– В сообщении вы написали «Уолмарт» с большой буквы, в кавычках. И сейчас сказали не «между собой», а «промеж». Вы не так глупы, как хотите казаться, а?