– Причин много. Они укрывают моих ослушников, а соответственно – врагов султана. Они снабжают моих недругов – суллиотов порохом и оружием. Парга – разбойничье гнездо. В нем составляются заговоры против меня. Я готов заплатить вашему адмиралу двадцать тысяч венецианских червонцев, пусть он отвернётся от Парги, – решительно закончил Али-паша.

– Адмирал не сможет принять ваше предложение, – ответил Метакса.

– Хорошо. – Али-паша смягчил голос. – Не подскажешь мне, кто у адмирала в любимцах? Кто может повлиять на него?

– Простите, но на это мне сложно ответить, – смутился Метакса столь наглому вопросу. – Адмирал ко всем, нам, офицерам относится одинаково. Отличает особо тех, кто усерден в службе. Клянусь честью: ни один офицер русского флота ни за какие деньги не примет на себя исполнение такого рода поручения.

– Что же мне делать? – растерянно всплеснул руками Али-паша. – Я привык разговаривать с турецкими чиновниками при помощи золота. Дай мне совет, – потребовал он у Метаксы.

– Не смею советовать вашему превосходительству. Мой чин и мои годы не позволяют этого делать. Вы славитесь своим умом и своей прозорливостью, и без сомнения не захотите за Паргу поссориться с Российской Империей, а через это попасть в немилость султану Селиму. Вам нужно примириться и сблизиться с адмиралом Ушаковым.

– Я готов хоть сейчас, – заверил нас Али-паша, прикладывая руку к сердцу. – Так скажи мне откровенно: как поступить. Вот, что бы ты сделал на моем месте? Представь, что ты не лейтенант Метакса, а Али-паша.

– Если бы я был на вашем месте, я бы написал вежливое письмо адмиралу Ушакову, в котором изъявил бы сожаление, касательно консула Ламбросы. Воины в пылу сражения не разобрали, кого взяли в плен. На войне всякие бывают недоразумения. Консула немедленно бы отпустил, компенсируя всё отнятое у него имущество. Потом, я бы примирился с паргиотами в угоду союза России и Турции.

– Ты требуешь невозможного, – отмахнулся Али-паша. – Кто же тогда займёт Паргу?

– Российские и турецкие отряды. Полагаю, что адмирал позволит и с вашей стороны послать отряд в двенадцать человек из христиан, которые присоединятся к гарнизону. Я уверен, что после освобождение островов, власть над материковым берегом передадут вашему превосходительству, как визирю Оттоманской Порты. И ключи от Парги будут в ваших руках.

Али-паша внимательно выслушал Метаксу, затем молча поднялся с дивана и прошествовал в соседнюю комнату. Вскоре туда же поспешили его старшие командиры. Он долго совещался с ними, после вышел к нам.

– Приведите, – приказал Али-паша.

Вскоре двое телохранителей ввели обросшего грязного человека в рваной одежде. Несмотря на свой жалкий вид, человек гордо держал голову, и глаза его искрились отвагой.

– Ваш консул, господин Ламброса, – объявил вельможа. – Наш повелитель дарит ему жизнь и свободу.

В этом обросшем, истощённом человеке я едва узнал того великолепного греческого красавца, которого встречал в Петербурге. Я вспомнил, что видел его среди придворных во время кончины императрицы.

– Передайте Ушак-паше, – вновь хрипло заговорил Али-паша. – Паргу я брать не буду. Но пусть эти несчастные гяуры знают, что я всегда поблизости, как гепард, следящий за стадом глупых козлов. Сейчас я их оставлю в покое. Но русская эскадра не будет вечно находиться в Средиземном море… Если бы я сейчас взял Паргу, то перерезал бы треть мужчин, и на этом успокоился. Но лет через пять или через десять, я все же войду в этот проклятый город, и тогда я уничтожу половину мужчин.

Он сел в подушки. Ему подали трубку. Али-паша глубоко затянулся. Голова его откинулась. Из уголка губ по бороде потекла слюна.

– Аудиенция окончена, – объявил нам вельможа.

* * *

– По гроб обязан вам, господа, – с жаром воскликнул консул Ламброса, когда мы оказались за воротами резиденции французского консула. – Вы не представляете, в каком аду я побывал.

– Мы прекрасно видим, что здесь творилось, – сказал Метакса, указывая на разрушенные дома и висельников, болтающихся повсюду на деревьях.

– Если бы знали, какой подарок Али-паша отправил султану, – всё возмущался Ламброса. – Двести девяносто шесть отрубленных голов французских солдат и офицеров. Ну что за варварство? Ладно – французов, так они вырезали половину жителей города.

– Он отрубил голову Измир-бею, – вспомнил я.

– Вы говорите про того звероподобного янычара? – Ламброса усмехнулся. – Периодически султан Селим присылает к Али-паше своих военачальников, чтобы следили за ним или попытаться убить его. Периодически Али-паша находит повод, чтобы прикончить их самих. Вы сослужили тирану хорошую службу: помогли разделаться с очередным шпионом.

– А если бы нас ночью убили? – ужаснулся я. – На нас напала толпа арнаутов. Мы чудом спаслись.

– Тогда, Измир-бей, обвинил бы в нашей гибели самого Али-пашу. И кто знает, как бы обернулись дела, – просветил нас Каймакан Калфоглу. – Убийство посланников – это измена. Али-пашу ждала бы смертная казнь. Измир-бей мог потребовать у нашей эскадры солдат, чтобы расправиться с правителем Янина.

– Что сделали, то сделали, – махнул рукой Метакса. – Надо убраться из этого паучьего гнезда поскорее. Нам еще предстоит спасти горожан, которые прячутся в каменоломне.

Катер направился в море. Но как только полоска берега скрылась за горизонтом, мы приказали капитану встать на якорь и дожидаться темноты. Лишь звезды разгорелись на низком чёрном небосводе, мы двинулись обратным курсом. Местный старый рыбак, спасшийся от резни, указывал путь. Он вёл судно, минуя подводные камни и отмели, ориентируясь по знакам, только ему одному ведомым. Вскоре впереди заметили слабый огонёк. Он пропадал и вновь появлялся. Это наша девушка подавала знаки. Катер осторожно подошёл к скалистому берегу. Мы стали помогать женщинам с детьми перебираться на палубу. Вдруг в глубине пещеры послышался грохот выстрелов. Прибежал один из мужчин и крикнул Егор, чтобы он поспешил. Потом убежал обратно в пещеру.

– Укрытие обнаружили, – сказал мне Метакса. – Мужчины погибнут. А мы должны немедленно отплыть.

Выстрелы слышались все чаще. В катер набивалось все больше народу. Даже стоять было тесно. Наконец последняя беженка с ребёнком на руках перебралась на борт. В пещере слышалась возня, крики, звон металла. Егор внимательно прислушивался, затем молча вынул шпагу, взвёл курок пистолета и бросился вглубь пещеры. Я последовал за ним.

– Куда вы? Вернитесь! – шёпотом умолял нас Калфоглу.

Я старался поднимать выше ноги, чтобы не споткнуться. Слабый свет от упавших факелов едва освещал своды. Все же зацепился ногой за камень и свалился на четвереньки. Это меня спасло. Тяжёлая пуля стукнулась о скалу над моей головой. Осколки камней больно ударили в ухо и затылок. Не поднимаясь, я направил пистолет в ту сторону, где краем глаза уловил вспышку. Спустил курок. Пещера на миг озарилась. Я заметил Егора, вступившего в