Эйермундом звали.

— Ну, это уж совсем глупость. Всем известно, что боги говорят либо со жрецами, либо со слабоумными, — усмехнулся Тогмур. — Старый Эйвинд всегда говорил «разум безумца как ворота без замка». А вот если такому в голову нечисть залезет, тогда уж совсем беда. Помню, у нас один дурить начал, так Эйвинд вот что придумал…

Таринор вдруг погрузился в собственные мысли и не слушал рассказ северянина. А не могло ли что-то залезть в разум Эдвальда, пока он был безумцем? Одержимость? Это могло бы объяснить такую резкую смену поведения короля. Правда, он часто посещает церковь. Откуда взяться демону? Ведь так?

Наёмник вспомнил о Гурхе и его словах. Неужто «хозяин колбасной лавки» и есть тот, кто вселился в короля? Некто настолько могущественный, кого боятся даже демоны. Калантар? Не самый сильный бог. Или он был таким раньше? Асмигар сказал: «если люди перестанут поклоняться богам, боги начнут терять силу». Значит, если король создаёт культ Калантара, то это сделает того лишь могущественней. Непростое же время ждёт страну, если эти догадки оправдаются.

Глава 14

Тем же утром, когда Таринор и остальные покинули город, взволнованная Рия вернулась в лечебницу замка, где её встретил Карл Эльдштерн.

— Снова у Игната ночевала? — спросил он, покачав головой.

— И что с того? — с вызовом ответила девушка. — Я уже не маленькая, дядя, да и ты, кажется, был не против нас с ним…

— Я не против чувств, девочка моя. Я лишь беспокоюсь за тебя. Игнат хороший парень, но он обладает огромной силой, которую не всегда может контролировать.

— Он просто был расстроен, вспылил и…

— А если бы ты пострадала? — перебил алхимик. — А если он потеряет над собой контроль, когда ты будешь рядом? И представить страшно… Никогда не прощу себе, если с тобой что-то случится. Мы с господином Аронтилом составили зелье, которое будет гасить часть его силы, пока он не научится ей управлять. Игнату мы сказали, что это успокоительное.

— Значит, вы лжёте ему? И Маркус тоже?

— Это ложь во спасение, Рия! Маркус неспроста отправился с ними. Он хотел лично проследить, чтобы Игнат принимал лекарство.

— Так значит, теперь это ещё и лекарство? Дядя, Игнат очень стойкий и сильный. Он никогда не знал родителей, у него не было дома, но он не зачерствел и не озлобился. И с магической силой он справится, я уверена.

— Мне тоже хочется в это верить, но до тех пор пусть принимает лекарство. Так будет безопасней и для него, и для всех вокруг. И, самое главное, для тебя, Рия. Я не желаю зла ни тебе, ни ему, но нам и без того хватает, чего опасаться. Знаешь, что Ида Морнераль хозяйничает в Пламенном замке? И что она отправила своего головореза расправиться с нами обоими при случае? Во всяком случае, здесь, в Чёрном замке, ты в безопасности.

— Тётя Ида хозяйка замка? — Рия вскинула брови. — Звучит как неудачная шутка.

— Эта женщина — настоящий дьявол, — нахмурился Карл. — Даже удивительно, что твоя мать, да упокоят боги её душу, могла быть её сестрой. Его величество отправляет в Дракенталь войско, и я собираюсь идти с ними.

— Ты? — воскликнула девушка. — Дядя, ты в своём уме? Соскучился по тёте Иде? Или застенкам Пламенного замка?

— Я просто хочу сделать всё, что в моих силах, чтобы помочь королевской армии выдворить эту дьяволицу оттуда. Если у меня есть желание видеть эту женщину, то только за толстыми железными прутьями или…

Старик осёкся и вздохнул.

— Но чем ты поможешь армии, дядя?

— Я ведь алхимик, девочка моя, — многозначительно сказал Карл, подняв указательный палец. — И разбираюсь как в ядах, так и в лекарствах. Ты удивишься, как часто солдат и командиров в походах прохватывает понос… Если мои навыки приблизят час, когда Иду Морнераль закуют в кандалы и бросят в темницу, я не могу стоять в стороне.

— Тогда я еду с тобой.

— Ни в коем случае! — воскликнул алхимик, замахав руками. — Что я говорил про того головореза?

— Хочешь оставить меня здесь одну? Разве это безопаснее? Дядя Дунгар ведь тоже уехал, причём даже не сказав, куда.

— Стены Энгатара защитят тебя лучше…

— Стены Энгатара не стали препятствием для Таринора. Разве они остановят наёмного убийцу? К тому же, если мы будем рядом, нам обоим не придётся волноваться друг о друге.

На это Карл мог ответить только одно:

— Мне и самому не слишком-то хочется оставлять тебя одну в Энгатаре, девочка моя, — отвёл глаза Карл, — но ещё меньше я хочу подвергать тебя опасностям в пути. Военный поход — не лёгкая прогулка.

— А вот это мне уж точно не впервой, дядя.

Старый алхимик не нашёл, что сказать. Он улыбнулся и по-отечески обнял племянницу.

— Тогда следует поговорить с Эббеном. Он к тебе хорошо относится и не будет против, если ты поедешь с нами во врачебном обозе. Ох и неспокойно мне всё-таки…

— Дядя, вокруг будет полно рыцарей и королевских солдат. Думаю, в лагерь не то, чтобы убийца — даже мышь не проскочит.

Прошло не больше недели с собрания Тронного круга, а войско было уже собрано и полностью готово к походу. Вёл его Винс Амрен, опытный и прославленный командир, хранитель клинка Одерхолда. Рия увидела его лишь мельком, когда он говорил с Эббеном Гальном. То был невысокий черноволосый человек с залысинами, выпуклым лбом и выдающейся вперёд челюстью, придававшей лицу тяжелое выражение.

Позже, уже в пути, Эббен рассказал, что в обозе едет десяток осадных орудий, сконструированных лучшими королевскими инженерами. На подступах к крепости их соберут, и тогда замку не устоять.

— Дракенталь обречён, — с торжеством в голосе говорил врач. — Буду только рад, если город сдастся, как только метательные орудия обрушат его стены, а после его примеру последует и Пламенный замок. Не нужно нам ещё одной бойни, как при Лейдеране.

— А как же люди на стенах? — заметила Рия. — Они неминуемо погибнут при обстреле.

Гальн вздохнул и ответил, внимательно глядя девушке в глаза:

— Войн без смертей не бывает, моя дорогая, но плох тот военачальник, что не пытается уменьшить их число любой ценой. Если верить тому, что говорят о Винсе Амрене, его подход к войне похож на взгляд хирурга: наибольший эффект при наименьших жертвах. Оправдается ли его репутация гения осады — покажет время, но его намерения уже вызвали у меня уважение.

Войско двигалось медленно, а разговоры едва ли помогали скрасить утомительно тянувшийся путь. Сначала королевские силы миновали Перекрёсток, а ещё несколько долгих дней добрались до крепости Зуб дракона. Взята она была без особого труда — Рейнары не утруждали себя заботой об этих старых крепостях, которые использовались ещё в давних войнах. Когда Рия увидела полуразрушенную башню, ей сказали, что крепость больше пострадала от времени и погоды, чем от битв.

Защитники попросту сдались, поэтому сир Амрен велел оставить их в живых, чем вызвал восхищение господина Гальна. Сир Дориен, командир крепости, сказал, что его отец, лорд Брэнн, тоже не признаёт Делвина Рейнара наследником. Рыцарь заявил, что тот поддержит королевское войско, и испросил дозволения послать в Брэннов холм за подкреплением. Кроме того, сир Дориен пожелал лично присоединиться к войску вместе с частью гарнизона, поскольку по приказу самозванного Делвина Рейнара был казнён его приятель, сир Каллен, посвящённый в рыцари самим лордом Брэнном, поэтому теперь он хочет призвать самозванного лорда Рейнара к ответу от имени своего дома.

Хоть Зуб дракона и был пограничной крепостью владений Рейнаров, но только когда ветер усилился и переменил направление, словно пытаясь сдуть захватчиков прочь, стало ясно, что королевская армия действительно вошла в Долину. Она звалась Драконьей не только и не столько потому, что некогда в ней водились эти величественные и смертоносные создания. Дело было в том, что, казавшись здесь впервые, путник мог и не признать в этом месте долину.

Ведь даже в самом узком месте, неподалёку от Ясеневого замка южнее Дракенталя, расстояние между скальными стенами составляло двадцать пять миль, а в самом широком — человеческий глаз и вовсе не был способен их увидеть. Книжники говорили, что насколько дракон больше человека в размерах, настолько Драконья долина была длиннее и шире обычной.

Они же полагали, что некогда здесь протекала