«Где же Феррун?» – в панике подумала она, и тут с нижней ветки он мягко спрыгнул вниз.

– Нам нужно ехать на юг, – махнул он рукой в сторону реки, – и поскорее. Со стороны столицы в город движется большой отряд стражников. Не знаю, за нами или нет, но это явно не зря.

Он вскочил на коня, и они помчались на юг. Проехали немало, когда дорогу им перегородила широкая река.

– Ты плавать умеешь? – Феррун смотрел на пенные буруны, покрывающие воду. – Тут неглубоко, но течение сильное.

– Нет. – Она со страхом смотрела на зеленоватую реку. – Да и вода холодная, река-то с гор течет. Может, лучше поищем мост?

Феррун пренебрежительно хмыкнул:

– Некогда искать мост. К тому же там наверняка засада. Один раз мы ушли, но больше рисковать не стоит. Здесь леса нет, они заметят нас издалека и или устроят ловушку, распылив в нашу сторону сонное зелье, или оставят какой-то тайный знак. Который не уберут, когда ты прикажешь им все забыть. И тогда станет ясно, что мы тут были. Но я бы поставил на зелье, это вернее.

– Как все сложно! – вздохнула расстроенная Амирель.

– Не хнычь! – сердито рыкнул на нее Феррун. – Чем ты недовольна, не понимаю. Лучше вон с рыбами договорись, чтоб провели нас вброд.

– С рыбами? – Амирель опешила. – Никогда не договаривалась с рыбами. Они же безмозглые!

– А ты попробуй. Или полезешь в холодную воду. Или хотя бы лягушек зови. У них вроде мозги есть.

– Нет уж, лягушек звать не буду, я их боюсь, они противные, склизкие такие. И квакают.

Феррун возмущенно закатил глаза, не зная, что сказать на такую дурь. Амирель протянула руку к воде, призывая рыб. Но ничего не произошло. Лягушки тоже не откликнулись, но этому она была даже рада.

– Жаль, видимо, тебя слышат только теплокровные животные. – Феррун спрыгнул с лошади, мигом разделся догола, не думая даже прикрыться, свернул одежду в тугой узел, сунул его в руки Амирель. Взял Агфе за повод и решительно повел в воду. – Держись крепче! – велел он. – Не хватало мне тебя из ледяной воды вытаскивать.

Амирель вцепилась в гриву Агфе, задрала ноги повыше на седло и в ужасе закрыла глаза. Агфе сердито пофыркивала, но что ей не нравилось – руки, вцепившиеся в ее гриву смертельной хваткой, или ледяная вода, было непонятно. Лошадь поплыла, и Амирель почувствовала, как на лице оседают холодные брызги.

Плыли они довольно долго, но вот Агфе с помощью Ферруна взобралась на крутой берег, и он насмешливо потребовал:

– Отдавай одежду, заботливая ты моя женушка.

Открыв глаза, Амирель увидела, что они уже преодолели реку. С трудом разжала пальцы и подала узел. Он хотел уже натянуть одежду на мокрое тело, но она вскликнула:

– Стой! У меня есть полотенце! – повернувшись, торопливо развязала мешок, вытащила мягкое льняное полотенце и подала ему.

Быстро вытершись, он вернул ей его и принялся натягивать штаны и рубаху. Она смущенно отвернулась, чтобы не смотреть на наготу.

– Хорошо! – довольно хохотнул Феррун. – По крайней мере, в мокром не ходить. Иногда и от тебя с твоим барахлом бывает польза.

Амирель обижено охнула, но препираться с ним не стала.

Они проехали несколько лиг, когда перед ними снова выскочила волчья стая. Амирель озадаченно нахмурилась.

– Что-то случилось? – вокруг было убранное поле, и видеть волков на стерне было дико.

– Они просто тебя охраняют, – лениво пояснил Феррун. – Что тут непонятного? Опять тупишь?

– Я не твоя маленькая глупенькая младшая сестренка, и разговаривай со мной нормально! – потребовала возмущенная его снисходительным тоном Амирель.

– Нет, ты не моя маленькая глупенькая младшая сестренка, это точно. Ты моя маленькая глупенькая жена. Это еще хуже. Сестру хоть замуж можно выдать и с рук сбыть, а от тебя по гроб жизни не избавишься, – с глумливой насмешкой парировал он.

Амирель разочарованно поджала губы. А ей-то показалось, что они вполне могут жить мирно! Ошиблась. Ему бы только зубоскалить. Вот если сказать, что она не просилась ему в жены, он тут же ответит, что нечего тогда было его и звать. И крыть ей нечем, она и в самом деле звала на помощь, правда, не знала кого.

Посмотрела на мерно бегущих по стерне волков и велела им:

– Спасибо, но больше провожать меня не надо, здесь вас отовсюду видно, могут подстрелить. Уходите в лес.

Волки убежали, а Агфе, не сбавляя скорости, неслась по полю. Видно было далеко, но ничего похожего на город или замок не виднелось.

– И где мы?

Амирель виновато ответила:

– Не знаю. Из замка графа Холлта я убегала с волками по густому лесу, зимой. А теперь мы едем по полю. И куда, не представляю.

– Ладно, куда-нибудь мы да приедем, – с неожиданной покладистостью согласился Феррун. – Держись крепче!

И они помчались. Амирель снова вцепилась в него обеими руками, но голову на плечо класть не стала, слишком мотало на неровной стерне. Глаза пришлось закрыть, от тряски закружилась голова.

Сколько они так ехали, Амирель сказать бы не смогла, но когда Агфе наконец остановилась, Феррун скомандовал:

– Смотри давай, это замок твоего графа или ехать дальше?

Она открыла глаза. Прямо перед ней высилась серая громада родового замка графов Холлтов.

Графиня Холлт в легком утреннем платье цвета старого золота, резко контрастирующем с ее подавленным настроением, сидела возле детской колыбельки, не замечая, что по щекам безостановочно текут слезы. Рождение долгожданного наследника не принесло ожидаемой радости.

Граф приезжал в замок после родов, несколько минут подержал на руках желанного сына, навестил дочерей, погладил их по головкам, спросил, как у них дела, и вновь уехал на поиски Амирель, даже не взглянув на некогда горячо любимую жену.

Это было так больно, что Карина в тысячный раз прокляла свою глупую ревность. Что ей стоило доверять мужу? Почему она изменила своей давней привычке все проверять, а потом уже делать? Почему не спросила графа прямо, кто живет в домике младшего садовника? Ревность глаза застила? Сама судила, сама приговорила, сама за это и расплачивается.

Наверное, она слишком беззаботно жила все время своего замужества, оберегаемая любящим супругом, вот теперь все несчастья и высыпались на ее голову полной мерой.

Беда, как известно, не приходит одна, самое ужасное было даже не в уходе любимого мужа, а в ужасной травме маленького сына. Неделю назад ее малыш, шустрый и веселый карапуз, попытался встать, уцепившись за бортик колыбельки, но не удержался, упал, сильно ударился затылком о рейку и с тех пор лежал без движения.

Призванные на помощь целители только беспомощно разводили руками. По их мнению, если ребенок до сих пор не пошевелился, то не поправится уже никогда. Испуганная графиня отправила посыльного к супругу в городской особняк Холлтбурга, он бывал там довольно часто, решая дела имения, истово надеясь, что тот примчится на помощь, но Эрн так и не появился.