— Когда я это поняла, — говорила тем временем Асан, — то задумалась вот над чем. Я в твоем исполнении до этого видела всего два разноцветных плетения: этот самый купол и какое-то непонятное плетение, которое ты нам для наглядности тогда показал. Так вот. Я могу поверить, что сами по себе способности тебе дал родовой камень. В конце концов, история у мира длинная, и каких только способностей родовые камни людям не давали!.. А вот где ты взял схемы под эту полноцветную магию? Они ведь совсем не похожи на наши. То, что висело перед нашими глазами долго, оно трехмерное было. Такое только в легендах про древние времена описывают, нет в этом мире трехмерных плетений! И это я, заметь, еще не говорю о том, когда ты, только что прошедший ритуал принятия в основу рода, вообще успел эти сложнейшие вещи выучить? Ты обращался с ними так, словно они у тебя давно на рефлексах.

Я чуть за голову не схватился. На это мне просто нечего было сказать, права старуха, по всем пунктам права. Это ж надо было так спалиться!..

— Кто ты, Шахар?

Глава 14

* * *

Я молча смотрел на китаянку и не понимал, что ей сказать.

Свалить все на родовой камень? Так она сама буквально несколько дней назад объясняла мне, что камень — всего лишь активатор.

Правду сказать? Да я бы на ее месте сам себя сумасшедшим счел.

— А ведь похоже древние легенды правдивы, — хмыкнула Асан, сделав какие-то свои выводы из моего растерянного молчания. — Родовой камень убил мальчишку и вселил твой дух в его тело, так? То-то я думала, за что же с ним алтарь обошелся так сурово, что мы едва вытащили… И ты, получается, на самом деле из того легендарного прошлого, где все эти твои плетения были прозой жизни…

Хотя да, сумасшедшим она меня не сочтет, магию-то мою она своими глазами видела. От такого доказательства не отмахнешься.

— Вот уж не думала, что доживу до воплощения самых безумных легенд своего рода, — покачала головой Асан.

— Каких легенд? — спросил я.

— Знаешь, почему о ритуале вечного рода я рассказала именно тебе? — ответила вопросом на вопрос она. — Перед твоим отцом у меня долг был очень серьезный, он мне жизнь спас. Очень даже повод поделиться тайнами рода, которые после моей смерти уже никому не пригодятся. Да только ему это бессмысленно было. Поглотить родовой камень могут далеко не все, риск умереть в процессе ритуала очень большой. И единственные, на ком этот ритуал, согласно нашим родовым хроникам, срабатывал всегда, — это козыри рода. Этого факта никто так и не смог объяснить толком. Однако среди предположений были и такие, что камень в какой-то мере все-таки имеет собственную волю, и подчинится он только тому магу, которого выбрал сам. И не просто выбрал, а отметил как особую ценность. Если хочешь знать, маги, которые не были козырем рода, выживали лишь в одном случае из пяти. Успешно завершали ритуал — один из десяти. А козыри рода выжили все до единого.

— То есть камень все-таки… условно-разумный? — спросил я, лишь бы голос подать.

Очень уж мне не нравился отблеск фанатичности, который начал разгораться в ее глазах. Пока еще только отблеск, но лиха беда начало. Нельзя такое запускать, на кой черт мне безумный фанатик?

— Не обязательно, — пожала плечами Асан. — Смотри сам. Назову общеизвестные факты. Родовой камень отмечает особо ценных для рода людей. Родовой камень наделяет особыми способностями. Есть менее известные. Родовой камень выбирает тех, с кем он готов слиться. Так почему бы и не быть еще парочке недокументированных возможностей? Например, вызов духа очень далекого предка.

Ну хоть, не гостя из иного мира, уже неплохо.

С другой стороны, а какая разница, в общем-то? Что так, что эдак для всех я буду, в первую очередь, носителем очень ценных знаний. А их реальный источник будет интересен разве что историкам, которые до моей тушки в любом случае не доберутся никогда.

— И не волнуйся, — слегка улыбнулась китаянка. — Я твои тайны не выдам, а Карим слишком… прост, уж извини, чтобы задумываться на такие темы и сопоставлять факты. Да и не знает он ничего толком про родовую магию древних аристократов. Алтарь наделил тебя способностями — ему этого достаточно. Более того, для простолюдина эта тема — табу, он инстинктивно будет стараться даже думать в эту сторону поменьше.

Будем надеяться. В любом случае, назад уже не отыграешь, придется работать с тем, что есть.

Асан смотрела на меня с ожиданием. Я понимал, что она хотела подтверждения. Ее теория стройная, с позиции логики ее не опровергнуть, но в подобных вещах червячок сомнения все равно будет точить изнутри.

И дело даже не в этом.

Подтверждение — это синоним доверия в данном случае. Именно доверия хотела от меня старуха.

Если так подумать, она ведь изрядно рисковала, излагая мне все свои размышления прямо. Я вполне мог — и сейчас еще могу — убить ее одним плетением, чтобы сохранить свою тайну. Формально рангом мы равны, и значит, она мне не противник. Более того, она все это знала, и все равно прямо высказала свои подозрения.

Я могу промолчать. И не хочу. Я ведь вполне искренне тогда в лесу надеялся, что ритуал сделает ее членом моего рода.

Так что изменилось? Ее проницательность оказалась несколько больше предполагаемой? Радоваться надо, что мой близкий человек оказался еще и умным.

— Все так, — кивнул я. — В моей прошлой жизни полноцветная магия была нормой.

Асан тепло улыбнулась. Я невеликий знаток человеческих душ, а уж эмпатом и вовсе никогда не был, но мне показалось, что между нами рухнул еще один невидимый барьер. Очередной.

Эх, была бы она на несколько десятков лет моложе, я из кожи вон вылез бы, но сделал ее своей женой. Мне не нужны избалованные истерички вроде Амайи. Я хочу видеть рядом с собой именно такую женщину: умную, сильную и готовую мне верить вопреки всему миру.

— Как тебя звали там? — спросила старуха.

— Игорь.

— Русский? — удивилась Асан и тут же фыркнула. — Вот уж ирония судьбы: два иноземца будут восстанавливать древний род Индийской Империи!

Я усмехнулся. Это да, жизнь умеет преподносить сюрпризы.

* * *

Практически сразу после разговора с Асан, дав мне только перекусить, подошла Марна.

— Господин, — в ожидании склонила голову она.

— Садитесь, — я кивнул ей на кресло. — Слушаю вас.

— Господин, мне не хотелось бы