– Верните его, или я не буду сниматься.

– Он умер, – холодно отчеканил голос.

– Верни Родни!

– На этом все, – сказал Лонштейн. – Огромная потеря.

– Не-е-т!

– Джим, это гениально.

– Я требую вернуть Родни.

– Он ушел, – повторил голос в ухе. – Он не вернется.

– Тогда я тоже ухожу.

Керри потянул за камеры на шлеме, по сто тысяч долларов за прототип. Отодрав, он бросил их на землю, растоптал на мелкие кусочки, прыгая по пластиковому мусору и проводке, как ребенок по замку лего.

– Верните Родни. – Керри постучал по очкам. – Я хочу его увидеть.

Стук отразился на других камерах.

– Эти я тоже испорчу!

Камеры зажужжали совсем рядом.

– Я тебе не обезьяна, – произнес голос в наушнике откуда-то из глубины, настолько пугающий своей правдой, что Керри изменил фразу. – Я не марионетка!

– Держи себя в руках, – сказал другой голос, принадлежащий Элу Спилману II.

– У меня все под контролем.

– Ты ведешь себя как псих.

Зря он подлил масла в огонь.

Керри вскочил и потянулся к камерам оснастки, кластерной технологии стоимостью десять миллионов долларов, защищенной законом больше, чем он сам.

Двери павильона распахнулись.

Вошли Винк и Эл, Лэнни и Лала, а за ними Сэтчел Леблан с шампанским в хрустальных бокалах на серебряном подносе.

– Что, б, происходит?

– Поднимем за тебя бокалы.

– Почему?

– Хороший улов, – объяснил Лонштейн. – Мало кому удавалось загрузить так много и так быстро. Инженеры получили все необходимое для бегемотов. И для всех сиквелов.

– Сиквелов?

– Если вы согласитесь.

– С какой стати я должен соглашаться?

– Потому что квантовые компьютеры – это чума! – сказал Лонштейн с жалкой попыткой изобразить пируэт Маски.

– Офигеть, – пробормотал Керри.

– И потому, что мы сможем направлять вас, – сказала Лала. – Этот фильм только начало, нас ждет еще множество проектов.

– Я не хочу, чтобы меня направляли.

– Джимми, выбор – это иллюзия, – сказал Винк. – Все и так уже ясно. Это предложение, возможно, самый правильный выбор в жизни. Он обеспечит тебе вечное процветание. Будешь первым актером, свободным от пут времени.

– Искусственный интеллект принимает лучшие решения, чем тысяча гениев в аналитическом центре, – сказал Эл. – А счастье и успех? Все сводится к принятию решений.

– Texas Pacific Group хочет вам помочь, – сказала Лала. – Мы направим ваш бренд туда, где он будет регулярно приносить доход.

Павильон вдруг заполнился образами потенциального Джима Керри, навечно тридцатипятилетнего, гораздо более счастливого, свежего и привлекательного, чем настоящий Джим Керри. Он изумленно смотрел на свои цифровые сущности. Вот он плавает на яхте около Нантакета с Опрой, Томом Хэнксом и Обамами. Все они молоды, все смеются над шуткой, которую он только что отпустил. Играет в сенсорный футбол с молодыми Бобби и Джеком Кеннеди в Хианнисе, забивает гол «ножницами» в финале Кубка мира, плавает с косатками у Мауи, главная самка выпрыгивает из воды и парит над его головой. Керри протягивает руку и гладит ее нежное брюхо, как в «Освободите Вилли». Последний образ затмил собой остальные: павильон стал Афинами, терраса горной виллы выходит на идеально восстановленный Парфенон. Керри увидел свое параллельное «я» в свободно ниспадающей тоге. Лучи древнего солнца из его подтянутого живота сияют мощью тысяч энергетических сфер Атлантиды.

– Парфенон великолепен.

– Джим Керри возместит весь ущерб, – сказал Эл. – Пассивный доход, приятель.

– Историческая сделка, – добавил Винк. – Деньги потекут рекой. И это еще не всё.

Павильон превратился в будущую церемонию «Оскара». Керри сидит в зале, Дэниел Дэй-Льюис на сцене распечатывает толстый конверт и объявляет, что премия за лучшую мужскую роль присуждается…

«Говнюки», – подумал Керри.

Осязаемо реальная картинка.

– Джиму Керри, – произносит легендарный актер.

Ни тени удивления – напротив, понимающий взгляд, радость и облегчение на лице, как будто наконец исправили серьезную ошибку и мир стал более комфортным местом для жизни. Керри обернулся и увидел радостные лица, динамики затрещали от бурных оваций.

Дэниел Дэй-Льюис дважды постучал кулаком по сердцу.

Боженьки, какая услада.

Одобрение, возносящее на вершины блаженства.

Керри пошел навстречу Льюису, гормоны счастья заполнили каждую клеточку тела, но как раз в тот момент, когда он занес ногу, чтобы подняться на сцену театра «Долби», мираж исчез.

– Это еще не реальность, – пояснил Винк. – Просто красивый сон.

– Что я должен сделать?

– Мы уже собрали все твои данные. Просто скажи да. Они закончат этот фильм. И следующий. А ты… Ты сможешь немного передохнуть. Рисованием заняться.

– Я актер, – засомневался Керри. – Как я позволю компьютеру делать мою работу?

– Бери пример с Джеффа Кунса, – сказал Винк. – Парень никогда не рассчитывал, что его воздушные собачки будут жить вечно.

– В Вегасе сносят статуи Элвиса, – сказал Эл. – Детям наплевать, кто он такой. Тебя это не коснется. Ты будешь существовать вечно.

Вечно. Звучит привлекательно.

Керри представил, как его цифровая сущность летит во Вселенной, выставив кулаки вперед, как Супермен, элегантно взлетает к альфе Центавра, огибает квазары и туманности, пока, наконец, не оставляет за собой предел мечтаний всего сущего.

«Вечно. Какое прекрасное слово», – подумал Керри.

– Ты сохранишь себя для дочери, внука, его детей.

– Больше никакой борьбы, – сказал Винк.

– Никаких звонков по утрам.

На смену сцене «Оскара» пришло еще более заманчивое видение: спальня Керри на Колибри-роуд, безмятежная ночь, никакого шума от стройки. И в центре композиции – кровать.

Его мягкая любимая кровать.

– Дом, – сказал Винк. – Ничто не заменит это место.

– Отдохни, расслабься, – сказал Эл. – Ты сможешь работать, когда захочешь, в любое время, как прежде.

– Но не ставь подножки будущему.

На кровати появился Джим Керри, как две капли воды похожий на того, что стоял в павильоне, закутанный в его же халат, с умиротворенным выражением лица.

Такой счастливый!

Такой гармоничный.

Нет, это жестоко. И невозможно устоять.

Керри почувствовал удивительное единение, когда призрак поманил рукой к себе. Нерешительно шагнул вперед, восхищаясь работой 3D-художников. Лицо – его лицо. Глаза – его глаза. Они стояли рядом, освещенные лунным светом, и плавно перетекали друг в друга. Исчезала разница между виртуальным и реальным, обе версии шептали в унисон: согласен, согласен, согласен. Хлопковое одеяло выглядело таким же уютным, каким Керри помнил его, огромный матрас, манящий, как и всегда…

Измученный Керри упал, глубоко, почти молитвенно вздохнув.

Глава 13

«Пожар! Пожар! Пожар! Немедленно покиньте помещение».

Керри проснулся вроде бы дома и в своей постели.

Иофиилы съежились в дверном проеме ванной.

– Шув! Ко мне! – скомандовал Керри на иврите, всматриваясь сквозь жалюзи в желтую дымку.

Собаки нехотя подошли.

Эвкалипт загорелся и упал на беседку у бассейна, крыша вспыхнула.

– Проверить угрозы, – приказал Керри дому.

«Пожар в помещении. Температура воздуха снаружи шестьдесят пять градусов. Немедленно покиньте помещение».

– Пожары никогда не доходят до Брентвуда.

«Соседние дома горят».

– Огонь не перекинется через ущелье.

«Мы считаем иначе».