— О, а вот и наша Варя! — воскликнул Дима. Онслегка приобнял ее за плечи. — Филипп, познакомьтесь. Варюша, это нашзнаменитый режиссер…

— Душевно рад! Димочка столько о вас рассказывал! У васинтересное лицо… Ну, произнесите же что‑нибудь, я хочу слышать ваш голос!

— Очень рада встрече!

— Ах боже мой! Говорите, говорите, говорите!

— Что говорить? — растерялась Варя.

— Ну читайте стихи, черт побери!

Варя так испугалась, что все стихи вылетели из головы. Онарастерянно оглянулась на Диму.

— Что‑нибудь! — шепнул он.

И вдруг она вспомнила стихи Северянина, которые любила сдетства.

От грез кларета в глазах рубины,

Рубины страсти, фиалки нег,

В хрустальных вазах коралл рябины

И белопудрый и сладкий снег…

Краем глаза она увидела, что Филипп блаженно закрыл глаза.Впопыхах она пропустила одно четверостишие и закончила:

О бездна тайны, о, тайна бездны,

Забвенье глуби, гамак волны,

Как мы подземны, как мы надзвездны,

Как мы бездонны, как мы полны!

Шуршат истомно муары влаги,

Вино сверкает, как стих поэм.

И закружились от чар малаги

Головки женщин и хризантем.

— Еще! Северянина! — распорядился Филипп. Варяощутила вдруг подъем и прочла любимое стихотворение мамы:

Весенний день горяч и золот,

Весь город солнцем ослеплен.

Я снова я! Я снова молод,

Я снова весел и влюблен!

Скорей бы в бричке по ухабам,

Скорей бы в юные луга!

Смотреть в лицо румяным бабам,

Как друга целовать врага!

Шумите вешние дубравы,

Расти травы, цвети сирень!

Виновных нет! Все люди правы

В такой благословенный день!

Филипп открыл глаза и, не отрывая взгляда от вдругсмутившейся Вари, спросил Диму:

— Ты ей сказал, что я обожаю Северянина?

— Я сам об этом не подозревал!

— А зачем пропустила четверостишие про сеньору За?

— Просто из головы вылетело.

— Молодец! Голос чудный… И стихи читать можешь! Атеперь спой что‑нибудь. Только совсем тихо, интимно, как будто вокругникого нет, ты чемто занята по дому и напеваешь себе под нос, чтонибудьрасхожее, популярное… но не нынешнее, терпеть не могу нынешние песни!

— А что я, к примеру, делаю по дому?

— Моешь полы!

— Ну, когда моешь полы, не больно‑то попоешь!

— Браво! Тогда просто пой, колыбельную, предположим!

Мой Лизочек так уж мал, так уж мал,

Что из скорлупы рачонка

Сшил четыре башмачонка

И гулял, и гулял!

— Еще! — потребовал Филипп.

Мой Лизочек так уж мал, так уж мал,

Что из крыльев комаришки

Заказал себе манишки

И на бал, и на бал!

«Лизочка» Варя пела маленькому Никитке.

— Ой, я, кажется, все куплеты перепутала!

— Неважно! Поешь просто здорово! Димочка, твоя взяла!Вот смотри, и ведь не сказать, что красавица, но прелесть, прелесть, прелесть! —Он поцеловал кончики своих пальцев. — Я беру вас, дитя мое! Вот только мнене нравится ваше имя, в нем есть что‑то варварское, я не хочу! Буду зватьвас…

Только бы не Варежкой, испугалась Варя.

— Буду звать вас по‑польски, Бася! Согласны?

— Вполне, — облегченно улыбнулась Варя и тут жепоймала насмешливый взгляд Димы. Он все понял.

— Вы пьесу‑то читали, дитя мое?

— Читала, мне Дима прислал.

— И как впечатление?

— Мне понравилось… Интересно, с юмором… Диалог такойострый…

— А справитесь? Ведь, как я понял, театрального опытаноль?

— У меня вообще никакого опыта… Но Дима такой партнер!С ним я ничего не боюсь!

— Это правильно. Но бояться все же надо! Меня! Я бываюстрашен в гневе!

— Да я и так вас боюсь!

— Вот‑вот! Я диктатор, могу быть невежлив, ступоголовыми артистами в особенности!

— А зачем же вы берете тупоголовых? — осмелиласьспросить Варя.

— Значит, врешь, не боишься! А зря, правда, Димочка?

— Филипп, не пугайте Басю!

— Да я же шучу, Бася отнюдь не тупоголовая артистка! Ипотому во вторник мы начинаем репетиции! Кстати, предупреждаю — не переношуопозданий!

— У Баси европейская закалка, она точна, как…

— Не надо ее рекламировать! Я уже впечатлен и возлагаюна вас, Бася, большие надежды! Ну, сейчас, дети мои, я испаряюсь! Дела, дела,дела!

Он ушел.

— Варь, может, поедим чего‑нибудь, я голодный какзверь!

— С удовольствием! Я от волнения ничего не могла есть,хотя Стас приготовил роскошный завтрак…

— Ох, опять Стас! — улыбнулся Дима. — А тыиспугалась, что Филипп станет звать тебя Варежкой? — Ужасно!

— Ну, как тебе живется?

— Ох, как в сказке!

— Да? Ты счастлива?

— Почти!

— Почему почти?

Варя рассказала ему о Никите.

— Странно! Хотя не страшно, пройдет. Стас умеет когоугодно обаять… Ну, если хочет, конечно!

— А как тебе с твоей девушкой?

— Не знаю… Счастьем там и не пахнет. Да и вообще естьли оно? Только не говори, что счастлива! У вас все в самом начале пока, а вотпройдет первая лихорадка… Хотя чем черт не шутит… Может, Стасу наконец повезет,и тебе тоже. Бывает же… Наверное, бывает! Ты, кстати, знаешь что‑нибудь озавтрашнем мероприятии?

— Стас сказал, что…

Варя передала ему слова Стаса.

— Кстати, Варюха, посмотри завтра на мою девушку.

— Зачем?

— Интересно, какое она произведет впечатление.

— А тебе не все равно?

— Нет. Я почему‑то тебе доверяю. Знаешь, я раньшекак‑то не верил в дружбу между мужчиной и женщиной, а с тобой вдругповерил.