Вот так, пенёк. А то мало, что ему подношение сделали за выполнение им его же обязанностей, так он теперь ещё и морду воротит. Или решил, что нарвался на богатенького буратино? Ну так я могу быстренько мозги на место поставить.

Едва вышел из калитки, как от ограды отлипли двое. Днём-то Дымок и Хруст дежурят поочерёдно, а вот вечером встречают уже вдвоём. Вообще-то охрану могут себе позволить только родовитые дворяне. Да и то, не всегда прибегают к таким мерам предосторожности. Тот же боярич Осипов, даже сомнение высказывал. Но с другой стороны, кто сказал, что это мои боевые холопы. Илюха камердинер, а Клим лакей. Так что, всё в законном поле.

Хруст обогнал меня и пошёл, так сказать, передовым дозором, Дымок держится чуть позади и справа, ближе к проезжей части, как и полагается слуге. А ещё, так проще контролировать улицу. Вот уж чего не стоило делать, так это расслабляться, потому что закон подлости никто не отменял. Знать бы только — я всё ещё являюсь мишенью для этого неизвестного мне заказчика, или он уже плюнул на меня из-за изменившихся условий. За прошедший год ведь так ничего и не случилось. Ну, в смысле, персонально на меня никто не нападал.

Стоило свернуть за восточное крыло университета, и оказаться на соседней улице как из стоявшей у обочины кареты без гербов отворилась дверь. Из неё вышел неизвестный в неприметной одежде небогатого дворянина. Как-то уж больно резво он это сделал, явно поджидал меня.

Хруст тут же заступил ему дорогу, откинув полу кафтана и выхватывая висевшее подмышкой на одноточечном ремне короткоствольное ружьё, с уменьшенным прикладом. Это мой реверанс в сторону лупары.

Это конечно не полноценная вертикалка, и стреловидная пуля в ней не успеет набрать высокую скорость. Однако мощность выстрела эдак люма в четыре получится, а как два попадания кряду, так и среднестатистический щит вынесет без труда. Ну и короткоствольные пистолеты под кафтаном конечно же имеются.

Единственно у слуг нет никакой защиты от плетений, и случись нужда, рассчитывать им придётся только на свои ловкость и реакцию. Причём с учётом необходимости защищать мою тушку. И у меня никаких сомнений, что Клим готов из-за меня умереть прямо сейчас.

После его покупки я попросил Эльвиру Анатольевну нанести ему узор «Быстроты», что существенно улучшило его и без того хорошую реакцию. А после уже сам украсил его спину узором «Повиновения». Не собираюсь оправдываться по этому поводу, ни перед собой, ни перед кем бы то ни было другим. Я просто принимаю реалии этого мира, и хочу быть уверен в том, что рядом со мной абсолютно преданный мне человек…

Неизвестный улыбнулся, и поднял руки в примирительном жесте. Понял, что сам же и спровоцировал подобную реакцию моей охраны. Дымок, к слову, так же уже подхватил свою лупару. А вот я хвататься за шпагу и метательные ножи не спешил. Находящиеся у меня под кожей амулеты давали какую-никакую фору, а мне не хотелось проявлять излишнюю суетливость. Не отреагировал на происходящее и кучер, продолжавший спокойно восседать на облучке кареты.

— Пётр Анисимович, нам нужно поговорить, — произнёс неизвестный.

И нет, он не испугался. На его губах появилась понимающая улыбка, но ни страха, ни опасений не наблюдалось в принципе. Напротив, весь его вид излучал уверенность и даже превосходство.

— Отошли, — скомандовал я слугам, и обратился к неизвестному — с кем имею честь?

— Позвольте отрекомендоваться, Шешковский Степан Иванович, дьяк тайной канцелярии, — коснувшись отворотов мурмолки с отворотами из лисьего меха, представился тот.

Кто же не слышал о втором человеке в этой практически всесильной конторе. Вот только видеть его воочию мне пока ещё не доводилось, а потому кто его знает, кто именно стоит передо мной. Но пока примем на веру, хотя и расслабляться не будем.

— Чем могу служить, сударь? — поинтересовался я.

— Ну не на улице же нам разговаривать. Предлагаю вместе отобедать. Через пару кварталов есть уютный трактирчик, где меня хорошо знают и для нас найдётся тихий кабинет, где мы сможем откровенно поговорить.

— Отказать такой персоне, как дьяк Тайной канцелярии с моей стороны было бы верхом глупости.

— Ну-у, не то чтобы глупость. Я ведь не вызываю вас к себе. Просто хочу провести дружескую беседу.

— А знаете, мне нравится ваша мысль. Давайте будем считать это вызовом. Вы отправитесь к себе и будете ожидать моего прибытия в своём кабинете.

— Обычно к нам не стремятся попасть.

— Буду откровенен, Степан Иванович, я понятия не имею кто вы. Назваться же можно кем угодно. А так, всё само станет на свои места. Тем паче, что я ничуть не опасаюсь оказаться в стенах канцелярии.

— Слышали такую присказку про Тайную канцелярию — то что вы не висели на дыбе не ваша заслуга, а наша недоработка.

— Меня это не касается. Потому как если и есть ко мне вопросы, то у стражи, но никак ни у канцелярии.

— Допустим. И чем же вызвана ваша чрезмерная осторожность, Пётр Анисимович?

— Однажды меня уже пытался убить наёмный убийца. Полагаю, это достаточная причина для осмотрительности.

— Я хотел поговорить с вами в неформальной обстановке, н-но… — он слегка развёл руками, и продолжил. — Как пожелаете. Итак, я ожидаю вас у себя. И убедительная просьба, не задерживайтесь.

— Не извольте беспокоиться, — с лёгким поклоном заверил я.

Как только карета отъехала, я осмотрелся в поисках извозчика. Обычно они кучкуются на пятачке у университета, так как состоятельные студенты в этих стенах вовсе не редкость и далеко не все из них имеют собственный выезд. Но сейчас час неурочный, и в поисках щедрых клиентов извозчики откочевали поближе к трактирам.

Мы успели пройти квартал, и на параллельной улице я приметил свободную бричку. Взмахнул рукой подзывая извозчика. Тот приметив клиента слегка подстегнул лошадь, которая чуть ускорилась и вскоре остановилась рядом со мной. Я сел сзади, рядом со мной пристроился Дымок, Хруст подвинул на облучке крестьянина с окладистой бородой, и присел рядом.

— На Мясницкую, братец, к Тайной канцелярии, — назвал я адрес.

— Довезу в лучшем виде, барин, — заверил мужичок, и подстегнул лошадку.

Признаться, я всегда полагал, что городские извозчики появились только в девятнадцатом веке. Однако, как оказалось, они катаются по крупным русским городам с шестнадцатого века. Правда тех, для кого извоз является основным заработком немного, в большинстве своём это крестьяне отправившиеся в город на отхожий промысел.

О привычных мне по фильмам пролётках тут речи даже не шло. В основе своей общественный транспорт представлен дрожками, простейшими повозками из