представив, что происходило на священных землях. Бедная, бедная Ашит! Даже не сомневаюсь, что Танияр ни минуты ее не уговаривал. Пригласил, получил отказ и не стал настаивать, но почел своим долгом дать полный и всеобъемлющий отчет! Вымотал душу шаманке одним своим присутствием и голосом. В прошлом году лгал, а в этом был сама честность. Мой муж восхитителен! Впрочем, для меня это уже аксиома.

– Разговорами будем сыты или же едой накормите? – усмехнулась мама, напомнив, для чего ее осаждал дайн.

– Дозволь пригласить за стол, – улыбнулся Танияр.

– Ведите, раз уж выманили, – важно кивнула шаманка, и мы наконец покинули дом.

Элькос ожидал нас у ворот. Магистр мило болтал с ягирами, стоявшими на страже, они даже над чем-то смеялись, и выглядел хамче вполне органично. Во-первых, он решил окончательно отказаться от одежды, которую принес с собой, и уже какое-то время носил одеяния Белого мира. А во-вторых, пользуясь собственным даром, он отрастил себе волосы до плеч и завязывал их в хвост. А если добавить, что из-за седины голова мага была белой, да еще прибавить светло-голубые глаза, то можно было лицезреть истинного тагайни, а вовсе не чужака, поселившегося в Иртэгене совсем недавно.

Впрочем, стоило бы отметить и еще одну перемену, о которой я еще не поминала ни разу. Магистр помолодел. Да-да, вы не ослышались, именно помолодел. Не годами, конечно, но лицо его и без того не выглядевшее на настоящий возраст мага, разгладилось и посвежело еще больше, и теперь я смело могла бы дать Элькосу лет сорок, но никак не его собственные годы. И когда я это заметила, он пожал плечами и ответил:

– Похоже, дело в силе Белого мира, точней, в ее обилии. Я полон энергии, которую практически не могу израсходовать, и она омолаживает меня. Когда-то давно маги в моем возрасте выглядели если и не юношами, то и не так, как я еще недавно. У них было море магии, а у меня здесь безбрежный океан, так что вам придется еще не одно десятилетие терпеть мою персону.

– Боги с вами, магистр, – отмахнулась я. – Это новость добрая, и я ей безмерно рада.

– Не могу с вами не согласиться, – широко улыбнулся хамче, на том разговор и закончили.

Так что сейчас мы лицезрели мужчину, полного сил не только магических, но и физических, который вполне мог еще себе позволить жениться. А учитывая, что брачный закон одаренных в Белом мире силы не имел, то и сдерживать себя при возникновении взаимных чувств смысла не было. Впрочем, сам Элькос на мое замечание ответил: «Там будет видно».

Но вернемся к сегодняшнему дню. Помимо магистра, у ворот стояли и наши гости – кийрамы. Состав был уже знаком: Улбах с женой, его брат с женой и несколько охотников, кого выбрал вожак. На поляну они не пошли, и причиной тут было не то, что они не являются айдыгерцами и не могут себе позволить подобную вольность без хозяев. Всё это чушь. Во-первых, это племя было лишено всяческой скромности. Гонора с чужаками у них было много, а вот скромности пару капель на всё племя. Зверь идет, куда хочет. К тому же кийрамы уже давно стали своими, хоть и не присоединились к нашему государству.

Однако кийрамы оставались кийрамами. Улбах не мог позволить себе встать в один ряд с простыми иртэгенцами. Он обязан был доказать свое особое положение и силу. Драться за превосходство он не мог, иначе это уничтожило бы дружбу между нами, а племя тоже успело оценить ее плоды по достоинству. Так что терять доброе соседство было глупо.

А потому нужно было явиться на поляну вместе с дайном. Вожак с вожаком. Это и почет, и уважение, и сохраненное достоинство… по мнению Улбаха. Впрочем, он не рассматривал и встречу с почетом на поляне, если бы пришел туда, когда появится дайн, который мог пойти навстречу.

– Мы не еду идем выпрашивать, – передал мне слова вожака Танияр.

И потому встречать пришлось бы еще на дороге, что по традициям уже тагайни заняло бы немало времени, потому что пришлось бы пройти половину пути до земель кийрамов. Думаю, вы помните об этом обычае. Именно так мы тогда встречали Улбаха с домочадцами. Но тогда это затянуло бы начало праздника. Да и утро дайн провел, выматывая откровениями мою названую мать.

– К дому твоему придем, – так решил Улбах.

И пришли. Да не просто пришли, а через дальние ворота, сильно увеличив себе путь, потому что пришлось обогнуть всё поселение, чтобы миновать поляну. Но такие мелочи кийрамов не волновали, главное, достоинство вожака не пострадало.

– Милости Отца, – улыбнулась я, здороваясь разом со всеми. – И пусть Хайнудар не оставит своих детей, – это уже относилось к нашим гостям.

– Хайнудар смотрит на нас с улыбкой, – ответил Улбах, а после добавил: – И тебе он тоже улыбается, Ашити. Ты вырастила рырхов сильными, за то и твоему сыну будет дана сила и отвага рырха и хитрость йартана.

Мне хотелось ответить, что все эти качества мой сын унаследует от своего отца, но вместо этого улыбнулась и ответила:

– Благодарю за добрые слова, вожак.

– Пора воздать духам благодарность, – произнес Танияр. – Идемте, люди нас заждались.

И я поняла, что дайн успел приветствовать кийрамов еще до того, как зашел за мной, потому что обычно при встрече двух вожаков следовало крепкое рукопожатие.

– Душа моя, как вы себя чувствуете? – спросил меня Элькос, когда мы направились в сторону ворот из Иртэгена, за которыми раскинулась большая поляна.

Но я рта открыть не успела, вместо меня ответила мама, правда, в своей излюбленной манере:

– Земля еще носит. Что ей сделается?

– Шанни жаловалась на боли в пояснице, – заметил хамче.

– Сама от травы отказалась, – отмахнулась Ашит. – Значит, нравится жаловаться.

Я не нашлась, что возразить, только в беспомощности посмотрела на Танияра.

– Сурхэм заварит, – сказал он, но я отрицательно покачала головой.

– Сейчас не тревожит, а Сурхэм пусть отдыхает. Праздник лета только один раз в году.

– Осталось только костра дождаться, – с ехидством ответствовала мама.

– А и дождалась бы, – задрала нос наша прислужница. – Да только нет такого красавца, с кем бы я в круг огня вышла. Пусть без меня тешатся.

Дайн хохотнул, я спрятала улыбку, а магистр никак не отреагировал. Про традицию в окончании праздника он знал, но предпочел сделать вид, что не понял, о чем говорят шаманка и прислужница. Воспитание и выдержка со сменой одежды не исчезают. Что до самих спорщиц, то они хмыкнули, на том и успокоились, а кийрамы