Открываю глаза из-за прикосновений рук к моему лицу. Щекотно. Смеюсь и открываю глаза. Утопаю в глазах мужа и безумно люблю его. Даже не представляю своей жизни без него.

— Ребята отъехали на пару часов в город. Есть идеи, чем можем заняться? — заигрывает муж, опускаясь руками к груди.

Противостою и мешаю мужу, чтобы не скинул с меня верх купальника.

— Я хочу тебе кое-что сказать. — собираюсь с силами и выдаю, как на духу. — Я беременна.

Али говорил, что хочет детей, но позже и я, честно говоря, боюсь его слов. Боюсь его негативной реакции.

Али встает и с серьёзным лицом отходит на пару шагов назад. Сама сажусь и жду. Непонятно чего. У меня поджилки трясутся.

Муж протягивает мне руку и я её принимаю.

— Ты хочешь сказать, что тут, — кладёт руку на живот. — живёт мой ребенок?

— Да. — шепчу.

— Как я рад, цветочек мой. — шепчет и целует в губы. Отвечаю со всей пылкостью и забываюсь. Муж отстраняется и кричит во всё горло. — Я СТАНУ ПАПОЙ! — смеюсь, прижимаясь теснее к теплой груди. — Наз, любимая моя, дорогая, я тебя люблю. Очень сильно люблю. — опускается на корточки перед моим животиком и целует каждый участок.

— Я тебя тоже люблю. — прижимаю голову мужа к животу, а потом в животном страхе опускаюсь на колени, держа мужа, чтобы он не упал на землю. — Али? Любимый?

— Уходи, Наз. Спасайся. — хрипит и прикрывает веки.

— Что с тобой? — провожу ладошками по спине и у позвоночника чувствую ранение. Подношу дрожащую руку к лицу, понимая, что это кровь. — Так, любимый мой, — дрожу и пытаюсь встать с телом мужа, но понимаю, что не осилю его. — открой глазки, дорогой. Держись. — оглядываюсь по сторонам и тащу мужа до беседки, где оставила телефон и чтобы скрыться из глаз нападавшего.

Действую по наитию. Страх окутывает меня, но я держусь. Не даю панике накрыть. Иначе не вывезу.

Я не могу оставить своего ребёнка без отца. Али будет жить. Он должен жить.

Дрожащими пальцами разблокировываю телефон и набираю врача, который не раз вытаскивал пули из моего мужа.

Следующие три часа для меня становятся пыткой. Приезжает Дженк Бей на скорой и забирает моего мужа. Сажусь в карету рядом с ним и всхлипываю. Кто бы знал, как мне страшно.

Кобура мужа жжет поясницу. Я взяла из спальни, когда переодевалась к приезду доктора. Пистолет спасет нашу жизнь. Я умею стрелять. Муж научил.

Вновь всхлипываю и прижимаю к губам ладонь, чтобы не разреветься в голос. Я опять проживаю то же самое, что и с моим мальчиком. Я не перенесу еще одной смерти любимого мне человека.

В больнице мужа увозят в операционную. Я сижу одна и призываю себя успокоиться. Под моим сердцем частичка моего мужа и я должна заботиться о ней.

Доктор выходит и огролает меня. Пули достали. Али в коме. Неизвестно когда очнётся, а если очнётся, то есть вероятность, что он будет инвалидом.

Упасть прямо на пол, посреди больницы, не дает мне доктор, удерживая меня.

Глава 27

Прошло два дня. Два из самых мучительных дней в моей жизни.

Али в коме. Прогнозы неутешительны. Никто не знает, когда он очнётся и очнётся ли вообще.

Наш дом, который всегда был наполнен радостью и светом — загоняет меня в ещё большую тоску. Мрачно всё.

Сижу в гостиной и кручу в руках ствол, который забрала из сейфа мужа. Тяжёлый. Черный. Мрачный.

— Если ты пришёл оскорблять меня, язвить и подкалывать, то давай не сегодня, ок? У меня нет сил отвечать на твои нападки. — оборачиваюсь к Кемалю.

Он бесшумно вошёл в наш дом. Стоит у порога и хмуро осматривает пистолет в моей руке.

— Али выкарабкается. — пытается утешить меня, но я в ответ ничего не отвечаю.

Очень надеюсь на силу духа Али. Что он выйдет из комы. И неважно, будет он инвалидом или нет. Главное, чтобы жил. У моего малыша должен быть отец. Особенно такой заботливый и любящий, как мой муж.

— Кемаль, это ты за всем этим стоишь? — задаю вопрос, который мучает меня с момента, как мужа подстрелили.

Изначально, как только я прилетела в Турцию, в Али стреляли. Муж потом рассказывал, что о его прилёте знали только два человека, одним из которых быть Кемаль.

Как интересно совпало, что в мужа стреляли, когда Кемаль с Мелиссой уехали на пару часов, а мы остались вдвоем. Опять, косвенно, но Кемаль был задействован в покушение.

Кемаль наступает на меня и мне ничего не остаётся, как направить пушку в его сторону.

Мужчина останавливается совсем близко и смотрит на пистолет, а потом поднимает пронзительные шоколадные глаза на меня и заглядывает в душу.

— Сними ствол с предохранителя и застрели меня тут же. — молчу. Руки трясутся. — Давай, Наз. Неужели Али тебя не учил, как обращаться с пушкой? — сам снимает с предохранителя и, схватив обеими руками мои ладони, направляет дуло прямо ко лбу.

— Ты думаешь, я не смогу? — опускаю рычажок и дрожащим голосом спрашиваю.

— Али мне жизнь спас, когда мы служили и я самый последний человек, который его предаст. — проникновенно говорит. Я за мужа убью. Я готова убить за Али любого, кто причиняет ему вред. — Если не веришь, убей меня тут. Ну же, Наз! — повышает голос, заставляя меня вздрогнуть.

Мои руки падают вдоль тела и я сажусь обратно на зелёный диван.

— Что это? — друг мужа тянется к журнальному столику и берет баночку с витаминами для беременных. — Ты беременна? — и столько неверия и шока в его голосе, что я непонимающе смотрю на него.

— Да. — слабая улыбка трогает мои губы. Это самый светлый лучик в моей жизни на данный момент. Только ради малыша я стою на ногах и держусь, не впадая в уныние.

— Собери с собой необходимые вещи и поедем.

— Зачем? — поднимаю голову вверх и смотрю в