— Я тебя слушаю, дурачок, — смеюсь, — но секс мне тоже нужен.

Макар улыбается, перебирая волосы на моём затылке, а я закидываю ногу на его каменное бедро.

— Я тебя слушаю, Макар Романович, просто мне очень хорошо.

— Мне тоже хорошо. — Приподнимает он мое лицо за подбородок и смотрит в глаза. — Хорошо, как уже очень давно не было.

От его слов и бабочки, вспорхнув, мечутся по животу, и мурашки маршируют сверху-вниз по телу. И, вообще, я становлюсь очень-очень глупенькой. Обнимаясь и целуя друг друга, мы не замечаем, как быстро пролетает время.

— Мне пора к девчонкам, Валентина Павловна злится, намекая, что моя новая любовница отбирает меня у детей.

Мне смешно, знала бы она, кто его новая любовница.

— Теперь мы оба скинули на неё дочек.

— Мы отличные родители, — смеётся Макар, начав одеваться, а мне становится немного грустно, но я, конечно же, не подаю виду.

Я хотела бы пойти с ним к девочкам. Но понимаю, что ещё слишком рано. Да и не представляю я, какие планы у Макара на мой счёт. Может, всё это временно. Макар уходит, оставляя меня одну в остывшей пустой постели.

Варя

Раскатываю готовое тесто, мы с девчонками купили его в супермаркете и собираемся сделать рогалики. Машка и Дашка давно отступили от намеченного заранее плана и просто носятся вокруг стола, пачкая друг друга мукой.

— Макар сказал, что водил девочек на твой спектакль, — подает голос из кресла Валентина Павловна, перебрасывая нитку через спицу и спустив очки на кончик носа.

Бывшая свекровь вяжет свитер для Дашки.

— Да, он приводил их в театр, девочкам понравилось.

Нежно улыбаюсь и мну тесто. Приятно вспоминать об этом.

— Это хорошо, — отзывается мама Макара.

Мне немного неловко перед ней, потому что мы с Заболоцким встречаемся уже больше двух недель, и никто об этом не знает. Нам приходится скрывать свои отношения.

— У него кто-то появился, Варь, — хмуро констатирует Валентина Павловна, — какое-то серьезное увлечение.

Раскатав тесто на доске, начинаю разрезать его на полоски.

— С чего вы взяли? — приподнимаю брови, обмазывая тесто маслом и посыпая сахарной пудрой.

— Ну, он как-то успокоился, с тобой перестал отношения выяснять. Не дергается по тому поводу, что ты всё чаще здесь с девочками время проводишь.

— И? — Скручиваю полосочки теста, придавая им нужную форму.

— Ну вот тебе и «и». Вот где он сейчас? Наверняка с ней.

— На работе.

Я надеюсь, что Макар на работе.

— Он мне цветы вчера притащил, Варь. — Смотрит Валентина Павловна на меня поверх очков.

— Разве это плохо? — смеюсь.

— Это подозрительно.

— Нет ничего подозрительного в том, что сын любит свою маму и желает сделать ей приятно.

— Эта женщина! — На эмоциях бывшая свекровь размахивает спицами. — Она делает его счастливым, она скоро здесь поселится, вот увидишь. Мне очень жаль, Варь. Придется как-то смириться.

— Думаете?

— Пожив?шь с моё, Варвара, — вздыхает. — А ты чё такая спокойная?

Наверное, потому, что я и есть та самая женщина, которая делает его счастливым. От приятной мысли за спиной вырастают крылья. Это моя идея — скрывать наши отношения. Макару всё равно, он хоть сейчас готов поцеловать меня при всех и плюнуть на конспирацию. Но я переживаю. Я очень волнуюсь за детей — если мы снова поссоримся, то повторное расставание родителей станет для них ещё более болезненным.

В этот момент в двери поворачивается ключ и, как обычно бывает при его приближении, сердце замирает в сладком предвкушении.

Макар заходит в гостиную и тут же находит меня глазами. Я не могу со собой справиться и жадно смотрю на него в ответ.

— Папа, папа! — кричат девчонки, привычно окружая его вниманием и расспрашивая о том, что он им принес сегодня.

Он настолько прекрасен в своем повседневном сером костюме и белой рубашке, что иногда мне кажется, будто я его просто придумала. Макар уделяет внимание нашим девчонкам, но при этом не сводит с меня глаз. Я смущаюсь, пытаясь не выдать нас, но под его горячим взглядом щёки тут же покрываются румянцем, руки делает совсем не то, что должны, рогалики не лепятся, а сахарная пудра летит на пол. Вчера мы не виделись — у Машки заболел зуб, и Макар водил её к стоматологу. В общей сложности мы не прикасались друг к другу сорок восемь часов и это сущая пытка.

Перемазавшись в масле и пудре, я наклоняюсь к духовому шкафу и под чётким руководством Валентины Павловны отправляю выпечку в духовку. Выпрямившись, я снова натыкаюсь на пристальный взгляд синих глаз. Влюбленная девчонка — вот кем я себя ощущаю. Макар проходит мимо меня к холодильнику и как бы случайно дотрагивается до моего плеча, отодвигая в сторону и улыбаясь мне при этом. Его прикосновение обжигает кожу, и я забываю, что планировала сделать.

— Как дела на работе? — отвлекает Макара Валентина Павловна, организуя ужин.

А я отправляюсь в ванную, чтобы не толкаться возле кухонной мойки и спокойно помыть руки.

Но как-то только я оказываюсь у раковины, в замкнутом помещении, дверь тут же открывается, и комната наполняется ароматом знакомой туалетной воды.

Вздрогнув, оборачиваюсь и, приоткрыв рот, испытываю целую бурю эмоций. Я, наверное, сойду с ума от влечения к нему.

— Ну привет, — улыбается Макар и, сжав мою талию, наклоняется к лицу.

Наши лбы соприкасаются, мы обмениваемся дыханием, но недолго, уже через секунду мы жадно, глубоко и интимно целуемся с проникновением его языка ко мне в рот. Мой красивый, мой сильный мужчина.

— Я соскучился, пахнешь чудесно. — Сползают руки Макара на мою попку, начиная медленно сгребать ткань платья в поисках голой кожи.

— Ты тоже, — смеюсь, продолжая целовать, — твоя мама и девочки могут что-нибудь заподозрить.

— Девочка моя, сорок восемь часов без тебя — это пытка. — Он опускается поцелуями на мою шею, доходит до ямочки между ключиц, я готова отдаться ему прямо у этой мойки.

Дело даже не в прикосновениях и поцелуях, Макар такой эротично-крупный, горячий, сексуальный. Я свихнусь без его прикосновений.

— Мама, папа, вы чего там застряли? — Удар в дверь. — Рогалики горят!

Старшая не заходит, пробегая мимо.

— Останься на ночь, — шепчет Макар, прижимая меня к себе, сжимая ягодицы под тканью моей юбки, ласкает спину, сгребает пальцами волосы. — Я приду к тебе, когда девчонки заснут.

— Нет, Макар. — Привожу себя в порядок, краснея ещё больше.