И когда они наконец улеглись в просторную кровать, она сказала:

– Пожалуйста, Джованни, ответь мне только на один вопрос. Почему ты так долго выжидал и не возвращался?

– Это было бы глупо… – пробормотал он. – Здесь была чума… Да и ситуация непонятная.

Он повернулся к ней – теперь он уже испытывал настоящее нетерпение, но она отстранилась. В глазах ее мелькнуло нечто, похожее на страх.

– А вернулся ты, чтобы наконец-то осуществить брак… или из-за приданого?

– И из-за того, и из-за другого, – честно ответил он. Все было странно, непонятно, как и говорила Джулия, и все же отличалось от того, что говорила Джулия. Она с волнением поняла, что перед нею открывается совершенно новый мир, и радость, которую даровал ей этот мир, она и представить себе ранее не могла. Она знала, что с другим мужчиной все должно быть по-другому, но даже и с этим ей понравилось.

Однако с другим…

Она лежала на спине и улыбалась.

За одну ночь она стала совершенно взрослой. Александр и Джулия заметили это.

– Мне ее жалко, – сказала Джулия. – Бедняжка Лукреция, попала в руки к холодному и слишком уж боязливому типу! Ваше Святейшество, вам все-таки надо было объявить брак недействительным и найти ей другого мужа!

Александр весело поцокал языком:

– Как можно так говорить о таинстве брака! Да она еще такая молоденькая, у нее вся жизнь впереди! Я вовсе не отставил идею о разводе, но этого не так-то легко добиться. Церковь против разводов.

– Но если Ваше Святейшество только пожелает, вся церковь падет на колени, – напомнила ему Джулия.

– Ах ты, продувная бестия! Да тебя следует сильно наказать!

– Хорошо, я десять раз скажу «Я вас люблю», потом брошусь к вашим ногам и взмолюсь: «Святой отец, делайте с моим телом и душою все, что пожелаете, потому что я душой и телом принадлежу вам!»

– Моя Джулия… Любимая моя! Что бы я без тебя делал! Ты присмотришь за Лукрецией, да? Ты ведь такая искушенная женщина!

– Особенно искушенная по части обмана мужей, не так ли?

– Это был не обман. Бедный Орсино, он сам этого хотел – очень хотел.

Они расхохотались, и Джулия заверила Александра, что будет присматривать за Лукрецией как за родной сестрой, потому что любит ее как сестру.

После чего Джулия перешла к другой теме. Она очень хотела, чтобы Папа подобрал хорошего жениха и для малышки Лауры – пусть вся Италия узнает, что Папа признает девочку своей дочерью!

– Несомненно! – ответил Александр. – У моей драгоценной Лауры будет самый лучший на свете супруг.

Он не отпускал от себя Джулию ни на шаг. В это время над Римом сгущались тучи, и ему необходимо было веселье и отдохновение, которые даровала ему Джулия. К тому же его любовная активность с годами вовсе не убывала, и это служило им постоянным поводом для интимных шуток.

Джулия оказалась замечательным лекарством от всех неурядиц.

Лукреция и Джулия сидели вдвоем в апартаментах Лукреции. Волосы они распустили, так как недавно их вымыли.

– На балконе сейчас солнце, – сказала Джулия, – пойдем туда. Солнечный свет высветляет волосы.

– А можно нам выходить на балкон?

– А почему нет?

– Но ведь тогда до нас доберется чума…

– Ах, Лукреция, неужели тебе не надоело сидеть взаперти? «Не смейте выходить, ни на минуту»! Как мне это надоело!

– Ну, знаешь, если мы заразимся чумой, мы затоскуем еще больше.

– Вероятно. Скорей бы жара спала. Тогда, наверное, и воздух станет чище, и заразы поубавится.

Джулия встала и тряхнула мокрыми волосами.

– Я иду на балкон!

– Но разве ты не обещала святому отцу не выходить из дома?

– О балконе же речи не шло! Я обещала не выходить за пределы дворца.

– Но он мог иметь в виду и балкон!

– Тогда давай сделаем вид, что этого он в виду не имел. Короче, я собираюсь выйти и высушить волосы на солнце.

– Не надо, Джулия, не надо!

Но Джулия уже не слышала – она выпорхнула на балкон.

Лукреция сидела в глубокой задумчивости. Потом взглянула на фигуру Мадонны и на теплившуюся перед ней лампаду.

– О, Святая Мать, – взмолилась она. – Сделай так, чтобы все стало хорошо!

Она знала, что слишком многое нехорошо. И не только из-за чумы – к ней, в общем-то, уже привыкли. Дело в том, что об отце ходили гадкие сплетни. Она слышала, о чем перешептываются слуги, – об этом она не рассказывала никому, так как понимала, что тогда слугам несдобровать, их накажут, и ужасно. Слуги шептали, что положение Папы нестабильно, что слишком многим хотелось бы его сместить и выбрать нового Папу. Стране угрожало французское вторжение, и слуги шептались о том, что Папу считают тайным сторонником врагов.

От этого Лукреция страдала. Она ничего не знала о политических пристрастиях мужа. Да, теперь они спали в одной постели, она стала настоящей женщиной, правда, несколько разочарованной. Джулия считала ее мужа холодным, Лукреция же обнаружила, что ее саму холодной никак не назовешь. Она не понимала, что с ней происходит. В ней росло желание – чего-то, что она и сама не могла выразить словами, но одно ей было ясно: желание это Джованни удовлетворить не мог. Она ночи напролет слушала его храп и мечтала о том, как обнимают ее мужские руки. Но не руки Джованни. И все же порою она думала, что и такой любовник все лучше, чем никакого.

Все это очень отличалось от того, что ей рассказывала Джулия, но ведь Джулия была возлюбленной несравненного Александра!

Конечно, где-то есть мужчина, которого она пожелала бы себе в любовники, но этот мужчина должен обладать всеми качествами настоящего Борджа.

Однако это ее проблемы, а Лукреция вовсе не была эгоисткой, и потому проблемы других казались ей куда более значимыми, чем ее собственные.

Она находила время подумать о бедном Чезаре – он был в еще большей ярости, чем прежде, потому что над страной нависла опасность, а он ничего не мог поделать. Он мечтал о свой собственной condotta в армии, он мог наконец-то снискать воинскую славу, но в этом ему было отказано. Адриана вновь впала в набожность и целые дни проводила в молитвах – из этого было ясно, что она тоже очень обеспокоена.

В этот момент она услышала крики на площади и выбежала на балкон взглянуть, что случилось. И едва успела подхватить Джулию – та на мгновение потеряла сознание.

На лбу Джулии была кровь.

– Что там происходит?

– Не выходи туда, – произнесла Джулия. – У меня кровь? Меня увидели, под балконом собралась толпа, и ты слышала, что они обо мне говорили?