Толпе удалось распахнуть дверь, и в комнату влетел рой пуль. Тейлор попытался выпрыгнуть в окно, одна пуля попала ему в левое бедро, а вторая — в грудь. Эта пуля угодила точно в часы, которые были у него в кармане жилета, но от удара Тейлор упал. Пытаясь укрыться, он заполз под кровать, и тут одна пуля попала ему в таз, а другая вырвала из предплечья «кусок мяса размером с ладонь».

У Джозефа не было выбора, и он тоже попытался выпрыгнуть из окна. Он только присел на корточках на подоконнике, как две пули, выпущенные из комнаты, попали ему в спину, и одна, выпущенная с земли, попала в грудь. Он скорбно пробормотал: «Господи, боже мой», — и выпал из окна.

Пророк упал с семи метров, с глухим звуком ударился о землю, после чего в него «для верности еще несколько раз выстрелили и пронзили штыком». Один из ополченцев подошел к телу, потрогал его и сообщил, что Джо Смит мертв.

Из-за двери в комнате появился Уильям Ричардс. Он оказался зажатым между стеной и дверью, и ополченцы его просто не заметили. Он не пострадал, пули только слегка оцарапали его ухо и горло. Когда стрельба прекратилась и все вышли из комнаты, он выбрался из укрытия и подошел к окну. На земле он увидел «сотню людей около тела Джозефа и большую приближающуюся толпу».

Ричардс заметил, что залитый кровью Джон Тейлор дышит. Его жизнь спасли часы, в которые попала пуля. Они остановились 27 июня 1844 года в пять часов шестнадцать минут и двадцать шесть секунд. Мормоны во всем мире помнят это время, потому что оно считается временем смерти их пророка, погибшего в возрасте тридцати восьми лет.

Несмотря на тяжелые раны, Джон Тейлор выжил и стал в 1877 году третьим президентом церкви после Бригама Янга. Через девять лет после того, как Тейлор стал президентом, он получил откровение, подтверждающее, что Господь одобряет принцип целестиального брака, или полигамию. Это привело к появлению фундаментализма, возникновению поселения Шорт-Крик, а также к тому, что жизнь Дэна Лафферти сильно изменилась.

Дэн Лафферти прочитал брошюру «Миротворец», решил жить полигамно и сообщил жене Матильде, что хочет взять в жены ее старшую дочь и свою падчерицу. Потом Дэн решил взять в жены не падчерицу, а иммигрантку из Румынии, женщину по имени Анна Рандак, которая ухаживала за лошадьми Роберта Редфорда на ранчо, в горах к востоку от Дрим-майн.

Дэн познакомился с Анной, когда однажды просил ее одолжить несколько лошадей для местного парада. Анна не была членом церкви СПД, однако, по словам Дэна, «не имела ничего против того, чтобы попробовать и получить новый опыт. Это она сама предложила стать моей второй женой». Дэн говорит, что Анна была «замечательной девушкой. Я звал ее своей цыганской невестой».

Дэн начал жить по законам, изложенным в «Миротворце», и чувствовал, что живет правильно, так, как Господь хотел, чтобы жили мужчина и женщина. Дэн начал читать старые тексты мормонов и узнавать, как мормоны жили и занимались богослужением сразу после появления этой религии.

Дэн понял, что принцип полигамии является далеко не единственным принципом, от которого официальная церковь СПД отказалась, стремясь получить признание американского общества. Дэн прочитал, что в XIX веке Джозеф Смит и Бригам Янг говорили о доктрине «кровной мести». Янг писал, что некоторые злодеяния против мормонов можно простить только тогда, когда «на землю прольется кровь грешников». Кроме этого, Дэн узнал, что Джозеф Смит учил, что законы Господа имеют приоритет над законами государства.

Дэна очень интересовали вопросы отношений индивида и государства. В первый раз он столкнулся с этой проблемой, когда учился на хиропрактика в Калифорнии. В то время он содержал семью во многом благодаря тому, что продавал сэндвичи. Вместе с Матильдой и старшими детьми они вставали до рассвета и делали «стопроцентно натуральные» вегетарианские сэндвичи. Дэн продавал их во время обеденного перерыва студентам-хиропрактикам, с которыми учился.

«Это был очень доходный маленький бизнес, — гордо говорит Дэн. — Но департамент общественного питания его закрыл. Мне сказали, что у меня нет лицензии и я не плачу налоги». Это произошло непосредственно перед тем, как Матильда родила мальчика. Денег в семье было мало. Дэн потерял свой важнейший источник дохода. Именно в это время он и стал фундаменталистом.

«Мой бизнес закрыли, — вспоминает Дэн. — И я не знал, как заработать. Я очень рассердился, что правительство наказывает меня за мой предпринимательский дух и за мои старания содержать семью. Казалось, власти подталкивали меня на то, чтобы я запросил пособие и начал жить на него — вместо того чтобы заниматься собственным бизнесом. Мне такой подход казался просто глупым, и мне было не по душе, что правительство лезет в мои личные дела. В „Книге Мормона“ Мороний говорит, что каждый из нас несет ответственность за то, чтобы у нас было хорошее и справедливое правительство. Я прочитал эти слова и понял, что должен заняться политикой, потому что вообще невозможно разделить политику и религию. Политика и религия неразрывно связаны».

Дэн закончил обучение на хиропрактика, вернулся в Юту и начал работать в кабинете своего отца. К тому времени его родители продали ферму и купили дом в старой части Прово. Отец устроил кабинет в подвале своего дома. В 1981 году церковь направила родителей братьев Лафферти миссионерами на два года за границу. Дэн вместе со своим младшим братом Марком (который окончил Лос-анджелесский колледж хиропрактики через полгода после Дэна) решили работать в кабинете отца во время его отсутствия.

Дэн и Марк были очень близки. «Детьми мы были просто неразлейвода», — вспоминает Дэн. В детстве каждое утро и каждый вечер они доили корову. Летние каникулы проводили вместе, «играли в сарае, прыгали в сено, перекидывались мячом и проводили время в домике, построенным нами на дереве».

Дэн говорит: «Помню, что нам было очень сложно оторваться от игры, даже чтобы пописать или напиться воды. Нет ничего вкуснее холодной воды из крана, и нет ничего приятней, чем пописать после того, как долго терпел и не ходил в туалет».

Когда их братья Том, Уотсон-младший и Аллен подросли, они тоже стали играть с Дэном и Марком. Дэн вспоминает, как «мы выстраивались вдоль забора по росту и писали вместе. Младшим братьям нравилось делать то, чем занимались мы с Марком, и особенно нравилось одновременно писать на забор».