– Соурвэ? – старательно выговорил Малкхая.

– Почти идеально, – сказал Тал, послав уважаемой коллеге лучезарную улыбку.

Ксорве пожала плечами. Малкхая надеялся, что не обидел ее. Может, она плохо говорила по-карсажийски, а может, просто была из тех ученых, что не любят пустые разговоры.

– Что ж, а я Дарью Малкхая. Здешний cтраж, – сказал он, поднявшись на борт вслед за ними. – Мы всю неделю ждали вас. Арица даже надел свое церемониальное одеяние. Как прошло ваше путешествие?

Дарью Малкхая был крупным, как шкаф, чисто выбритым мужчиной за сорок. Другими словами, он был представителем того самого типажа, который так нравился Талассересу – высокий симпатичный болван. Абсолютно бесполезное знание, но Ксорве не могла этого не заметить. Покрепче вцепившись в сиденье – корабль взмыл вверх над ледяными холмами, – Ксорве старалась не обращать внимания на то, как Тал пытается флиртовать, безбожно растягивая слова. Речь его звучала так, будто вся семья Чаросса последние восемьсот лет умирала со скуки.

– Значит, вы прибыли ради Пустого Монумента? – спросил Дарью, который то ли не замечал его усилий, то ли был слишком вежливым. – Наверное, вас очень интересует древняя история, если только вы не проделали весь этот путь, чтобы насладиться стряпней Арицы.

Тал принял скромный вид.

– О, ну… в жизни ученого есть свои награды.

Как сказать. Обычно Талассерес смотрел в книгу, только если думал, что Сетенай за ним наблюдает.

– Боюсь, ученый – это не мое, – с улыбкой сказал Дарью. – Конечно, читать я умею, но Арице иногда приходится разъяснять мне сложные слова.

– Поэтому вы и стали стражем? – спросил Тал с ответной улыбкой.

– Логичный вывод, – сказал Дарью, но уже без веселья.

Ветер был обжигающе холодным. Хорошо, что полет до лагеря не занял много времени. Ксорве твердо сказала себе, что они проведут здесь не больше недели. Этого более чем достаточно, чтобы проверить хлипкую зацепку, учитывая, что она застрянет здесь с Талассересом, худшим напарником на свете.

– Ха, – сказала она при виде лагеря. – Два охранных периметра.

– Какое тонкое наблюдение, – пробормотал Тал.

– Правду говорят о нашей старой доброй карсажийской паранойе, – сказал Дарью. – Но, честно говоря, я не вижу ничего плохого в том, чтобы относиться к вопросам безопасности всерьез.

Внутри дом был обставлен очень просто – побеленные стены, портьеры из шерсти и камень. В нише над камином висела вытесанная икона одного из карсажийских богов: молодой человек с мечом и щитом, попирающий дракона. Выражение лица у него было отсутствующим, словно параллельно он спрягал в уме глаголы.

– Садитесь, где хотите, – сказал Дарью. – Мне пора на вечерний обход, но Арица скоро присоединится к вам.

Они послушно сели.

– Ну что, довольна, Соурвэ? – спросил Тал, как только Дарью уехал.

Поправлять его смысла не было. Сначала она пыталась, но Тала это только веселило.

– Мы должны вести себя как ученые, – прошипела она. – Не облажайся.

– Люблю с тобой работать, – отозвался он. – С тобой всегда так весело.

– Ага, взаимно, – парировала Ксорве. – Я серьезно. Думаешь, Сетенай оценит, если нас вышвырнут до того, как мы найдем Реликварий?

– Ой, да ладно, ты сама не веришь, что Реликварий здесь, – сказал Тал.

Ответить она не успела – из соседней комнаты раздались шаги, и вошел еще один карсажиец – пожилой священник. Перед собой он нес тяжелый поднос с кофейными чашками, словно защищаясь от гостей.

– Добрый вечер, – сказал он. – Я доктор Лагри Арица, возглавляю исследования здесь.

При ближайшем рассмотрении он оказался немногим старше Дарью. Должно быть, он напитался старостью древних книг. Арица опустил поднос с кофе и склонил голову в их сторону. Возможно, в Карсаже это считалось смертельным оскорблением. Парце так и не удалось обучить Ксорве карсажийскому этикету. После их уроков она чувствовала себя совершенной невежей.

Талассерес представил их обоих, возможно, в надежде еще раз услышать, как кто-то коверкает ее имя, но доктор Лагри на это не повелся. Наполнив кружки кофе, он сказал, что на ужин приготовил традиционную карсажийскую рисовую похлебку. В целом, все начиналось не так плохо: Ксорве опасалась, что будет хуже.

– Итак, вы здесь ради Пустого Монумента, – сказал доктор Лагри.

– Верно, – ответил Тал. – Мы аспиранты Сетеная, – добавил он, чересчур поспешно, по мнению Ксорве. Она готова была поспорить, что Тал мечтал бы стать аспирантом Сетеная.

– Любопытный выбор, – заметил доктор Лагри. – С другой стороны, в этом мире столько всего любопытного. Тысячи мест, и почти все они нуждаются в раскопках. Тысячи лет истории. И это только начало. Мы не смогли бы все это каталогизировать даже за сотню жизней, – он довольно вздохнул. – Могу ли я поинтересоваться, чем именно Монумент привлек ваше внимание? Конечно, его начали изучать еще до нашей экспедиции… – он нервно сжимал руки, пытаясь унять воодушевление. – Но, возможно, вы читали мою статью?

Разумеется, ни один из них ее не читал, но Тал закивал с восторженным видом.

– О да, – подтвердил он. – Замечательное исследование. Мне порекомендовал его канцлер Сетенай.

Это могло быть правдой. Прочитав статью Лагри, Сетенай на три дня заперся во внутренней библиотеке Школы Трансцендентности, чтобы обдумать дальнейшие действия.

Лагри выглядел так, как будто и ему не помешало бы запереться на три дня, чтобы обдумать дальнейшие действия.

– О боже, – произнес он. – Это ведь всего лишь наброски, предстоит еще столько работы…

Последние пять лет поиски Реликвария Пентравесса отошли на задний план – восстановленный в правах канцлер Сетенай был занят укреплением власти в Тлаантоте. Забот у него хватало. Он расплатился с Моргой и остальными наемниками, распространил весть, что Олтарос принес в жертву собственную прислугу, и с легкостью вернулся к правлению, как будто это было любимое и удобное кресло. Ксорве и Тал решали проблемы, действуя где подкупом, где угрозами. У Сетеная не оставалось времени для охоты за сокровищами, к тому же новых зацепок не было.

Но вот доктор Лагри Арица опубликовал статью «Предварительные итоги наблюдений за Пустым Монументом на Мире-Предтеч-А-20-22-17». У Сетеная тут же возникла новая теория, опровергающая некий установленный исторический факт. Ксорве мало что в этом понимала, но Сетенай загорелся. Он едва не собрал вещи и не покинул Тлаантот. Но тогда он лишился бы защиты Сирены и оставил на произвол судьбы свои обязанности канцлера. Поэтому он приказал Ксорве и Талу бросить все и отправиться в этот умирающий карсажийский мир.

Тал разговорил доктора Лагри, ловко уклоняясь от неудобных вопросов, связанных с содержанием статьи. Ксорве было очень неприятно признавать это, но Тал неплохо притворялся ученым – во всяком случае, куда лучше, чем она с ее напряженным молчанием. В подобных разговорах она чувствовала себя так, будто ей нужно нарезать торт молотком. Зато так у нее была возможность послушать и понаблюдать.