— Держала обиду? — повторила я.

— Джен — сучка, — сказала она.

Я подавилась мартини, часть чуть не полилась из носа. Официантка подошла с салатами и с любопытством посмотрела на меня. Я отмахнулась, давая знать, что в порядке, а Ребекка заказала еще напитки.

Я пришла в себя, вытерла рот и повернулась к ней.

— Прости. Джен… тебе не нравится?

Она посмотрела на меня, как на безумную.

— Я ее терпеть не могу. Все ее ненавидят. Она не такая и невинная простота, как можно подумать.

Я никогда Джен такой и не считала. Но было удивительно слышать это. Крохи с вином не ладили.

— Просто… ого, — сказала я, отложив салфетку.

— О, знаю. Не важно. Потому мы и делали ставки.

— Ставки? На нас с Дексом? А как же слова насчет Брэдли для меня?

— Я соврала. Брэдли — козел. А у меня есть теория.

У всех были теории. Основанные на лжи.

— Какая?

Она сунула в рот последнюю оливку и пару мгновений держала между зубами, а потом раскусила пополам.

— Просто теория. Дин, Себ и я сделали ставки насчет того, спали ли вы уже. Но я вижу, что этого не было.

— Потому ты меня позвала?

— О, Перри. Откуда эта паранойя? Конечно, нет.

Я пожала плечами и допила напиток, готовая и к следующему бокалу.

— Мы все на твоей стороне в этом.

— Почему ты думаешь, что мы с Дексом… вот так, — сказала я, глядя ей в глаза.

Ее брови поползли вверх, приподнялась от этого и шляпка.

— О… это очевидно, милая.

Я вздохнула и пожелала, чтобы официантка поспешила.

— Насколько очевидно?

— Мне очевидно. Потому что я… многое вижу. Это очевидно, если знать, что искать.

Это в ваших взглядах друг на друга, в сторону. В том, как вы говорите и что умалчиваете.

— О, отлично, я умудрилась все испортить.

— Нет, Перри. Просто ты его любишь.

— Это что-то меняет?

Я села ровнее и вежливо кивнула официантке, принесшей второй напиток. Я не ела салат, сразу принялась за напиток. День или нет, но мне было все равно.

Ребекка следила за мной. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала и принялась за салат. Я ощущала подступающие слезы. Поэтому не стоило так рано пить на пустой желудок.

Но я подавила слезы гордостью. Я начала есть салат и мирилась с фактом, что не было ничего плохого в том, что я люблю того, кто не любит меня.

— Думаешь, стоит ему сказать? — спросила я.

Она замерла с вилкой у рта и опустила ее.

— Сказать, что влюблена в него?

— Думаешь, он знает?

Она обдумала это и сказала:

— Нет. Вряд ли.

— А он может меня любить?

Слова повисли над столом тяжелой сетью. Я не верила, что сказала их. Они просто вылетели. Похоже, я успела надышаться дыма марихуаны в машине.

— Перри. Я не знаю. Я знала Декса долгое время, но до сих пор не разгадала. Если кто и знает ответ, то это ты. Ты знаешь его лучше Джен, это я тебе точно говорю.

Я жевала листья салата, но не ощущала вкуса.

Она продолжила:

— Он хочет с тобой переспать. Это я вижу.

Я подняла голову и пронзила ее взглядом.

Она улыбнулась.

— Это очевидно. Если бы ты видела, как озаряется его лицо, когда он говорит о тебе, когда смотрит на тебя. Это не сравнить с Джен. А сердце Декса? Тут я не знаю. И подсказать не могу.

— Но… у него есть сердце…

— Да, — сказала она. Она убрала прядь волос мне за ухо, как сделал бы он. Это было приятно. — У Декса есть сердце. Но я не знаю, умеет ли он им пользоваться.

Она выглядела печально, и я понимала эту печаль. Эту безнадежность. У него было сердце, но уметь им пользоваться было другим вопросом.

— Он никогда не говорит о прошлом, — сказала она, следя за мной.

Я кивнула, понимая это.

— Я знаю, что он был в старшей школе в Вашингтоне. Был в колледже в Нью-Йорке.

Больше ничего. Ничего о семье. О том, что он делал. Мы не знаем ничего о нем и привыкли к этому. Но… ты много знаешь, да?

— Чуть больше. Лишь вершину айсберга. До дна я доберусь к старости.

— У Джен так же. Но я почему-то думаю, что ты здесь продвинулась дальше. И этому я очень-очень рада.

Я покачала головой, все еще не веря.

— И ты не ладишь с Джен…

— И Брэдли. Они — идеальная пара сволочей. Как по мне. Жаль, что Джен вряд ли понимает, что я ее терпеть не могу. Она не очень умная.

— Почему тогда Декс с ней? — выпалила я.

— У тебя были длительные отношения?

Да, но это могло не считаться.

— Вроде. Год. А потом он изменил мне.

— Угу. Такое бывает. Это мы знаем. Я два года была в Англии с геем.

— С геем?

— Да. Вот так меня обманули. Но дело не в этом. Я не думала о… жизни. Переменах.

Было намного проще игнорировать правду и притворяться. Я заботилась о парне, уважала его, но не любила. Я любила лучшую подругу, Элисон. Но дальше это не зашло, я ей не призналась, потому что так было проще жить и притворяться, что все в порядке.

Перемены пугают, некоторых они пугают сильнее. Дексу нужна стабильность, это я вижу.

Ты не думала, почему толстяки говорят, что хотят похудеть, а сами продолжают набирать вес на бургерах и сладостях? Здесь такое же.

— Думаешь, он любит Джен? — спросила я.

— Думаю… он любит ее, как может. Насколько позволяет себе и хочет. Но, если сравнить это с моими чувствами к моей напарнице Эмили, то тут разница будет огромной.

Не сказать, что у нас любовь Ромео и Джульетты, но близко к этому. У нас любовь свободная, поглощающая все. Конечно, Декс и Джен вместе уже три года, а мы с Эмили еще новички, но я никогда не видела у них то, что есть у нас. И откуда бы? Посмотри на Декса. Посмотри на Джен. Они выглядят хорошо, но между ними нет ни капли уважения.

А если нет уважения, то куда уже?

Я опустила плечи и смотрела на тарелку. Я лишалась надежды. Ребекка говорила логично, и эта реальность жалила. Я видела, что Декс с Джен из страха. Они пережили страх беременности, получили Жирного кролика и переехали в другую квартиру вместе.

Все это могло сломать Декса. Или Джен, если подумать. Но этого не было. Они все еще были вместе, да и не собирались расставаться.