Зои долго не отпускала кнопку звонка, и от его злобного жужжания у Грея свело зубы. Подождав десять секунд, Бентли снова нажала на звонок.

Дверь распахнулась; в проеме стоял разгневанный мужчина с козлиной бородкой.

— Вы Терренс Финч? — спросил Тейтум.

— Тссс! — Мужчина приложил палец к губам и взмахом руки позвал за собой. Тейтум и Зои вошли внутрь, и дверь за ними захлопнулась.

Студия представляла собой большое помещение, в углах которого стояли высокие прожекторы, направленные в центр комнаты. Одна из стен была задрапирована белой тканью; ее складки лежали на полу, усеянные игрушками. По ткани, гоняясь за оранжевым мячиком, ползал младенец. Завороженный игрой, он не обращал внимания на фотографа, который делал снимки.

Мужчина, открывший дверь, подошел к стоявшей в углу женщине. Оба смотрели на ребенка с неподдельным обожанием. Тейтум решил, что человек с бородкой — гордый папаша, а не Терренс Финч. Ребенок не очень походил на отца, если только у него не было такой же козлиной бородки, которую сбрили перед съемкой.

Фотограф на мгновение отвлекся и посмотрел на Тейтума и Зои.

— Я подойду к вам через минуту, — сказал он, поворачиваясь к младенцу. Тот уже начал вопить, потому что мяч от него укатился.

Тейтум наблюдал, как Терренс снует вокруг декорации, то и дело щелкая фотоаппаратом. Около сорока, шатен, под волосами — пигментные пятна. Он был долговязым, и ему приходилось сгибать руки под невероятными углами, чтобы поймать удачный кадр.

Ребенок взял кубик, поставил его на другой, добавил третий. Шаткая башенка развалилась, а малыш издал вопль, возмутившись бессердечностью гравитации.

— Лео, попробуй еще разок, — ободряюще проворковала мать ребенка. Отец Лео выглядел расстроенным и готовым в любой момент сорваться с места и показать, как надо строить башню из кубиков.

Съемка заняла еще несколько минут. Мать хотела, чтобы Терренс сфотографировал Лео, обнимающего плюшевого мишку. К ее досаде, ребенок к таким кадрам оказался не готов. Как только перед ним возникал игрушечный медведь, он в ужасе уползал на другой край декорации. «У малыша отличные рефлексы», — одобрил Тейтум. Он тоже оказал бы достойное сопротивление свирепому плюшевому мишке.

Наконец, обескураженный приказами родителей, Лео сел посреди съемочной площадки и разразился слезами. Терренс прекратил фотографировать, понимая, что такие снимки вряд ли украсят семейный альбом. Мать взяла Лео на руки, Терренс пообещал им вскоре прислать фотографии, и семейство удалилось.

Терренс подошел к Тейтуму и Зои, сказав с нервным смешком:

— Извините. Вы тот спецагент, который звонил мне, верно?

Тейтум кивнул, показывая свой значок:

— Агент Грей. Моя напарница, Зои Бентли.

— Вы насчет Кэтрин, — грустно произнес Терренс. На имени Кэтрин он запнулся и проговорил его хриплым шепотом.

— Вы хорошо ее знали? — спросил Тейтум.

— Довольно хорошо. Я хожу в церковь уже десять лет. Все прихожане знали Кэтрин. Даже не представляю, что станет с приходом без нее…

— А что скажете о нем? — спросила Зои, показывая на своем телефоне фотографию Гловера с Андреа. — Знаете его?

Терренс взглянул на фото.

— Он тоже ходит в церковь. Его зовут Дэниел.

— Его вы тоже хорошо знаете?

— Нет, но мы с ним разговаривали несколько раз. Вроде дружелюбный…

— Вы видели, как он беседует с кем-то? У него были близкие друзья?

— Не замечал.

— Сегодня утром мы побывали в церкви и видели коллаж в память о Кэтрин. — Тейтум нашел в телефоне фотографию Гловера с пикника. — Это вы сделали снимок?

Терренс бросил быстрый взгляд на фотографию.

— Да. Все фото в коллаже сделал я.

— Помните, с кем он разговаривал в тот момент?

— Нет. Я даже не заметил его на фото. Это снимок Кэтрин.

— У вас есть другие фотографии с пикника? — спросил Тейтум. — И с других церковных мероприятий?

— Конечно. — Терренс пожал плечами. — С каких мероприятий?

— Мы видели снимки в коллаже. Там были фото Кэтрин за работой в саду, за сортировкой вещей, из столовой для бездомных… Нам нужно все.

— Но это же тысячи снимков, — возразил Терренс. — Вы ищете что-то конкретное?

Тейтум и Зои переглянулись. В глазах профайлера загорелся азартный огонек.

— Давайте все, что есть, — сказал Грей. — Будем благодарны за копии файлов.

Терренс нахмурился. Тейтум уже собрался объяснять, как важно найти убийцу, когда фотограф ответил:

— Хорошо, но мне понадобится время, чтобы рассортировать файлы. Они хранятся в компьютере, в задней комнате.

— Мы подождем, — отозвалась Зои. — Можно посмотреть какие-то снимки, пока вы копируете файлы?

— Конечно, — согласился Терренс, хотя и без особого энтузиазма. — Есть еще несколько фотографий Кэтрин, не вошедшие в коллаж. Можете посмотреть их прямо сейчас.

Он подошел к пластиковой стойке в углу комнаты и выдвинул верхний ящик, полный бумажных конвертов. Нужный нашел не сразу.

— Если понадоблюсь, зовите, — сказал фотограф, передавая конверт Зои. — Я буду в соседней комнате.

Он ушел, а Зои вынула из конверта толстую стопку фотографий и принялась их просматривать. Тейтум тоже склонился над снимками, едва не касаясь лбом головы Зои.

Они долго разглядывали первую фотографию, на которой появился Гловер. На этот раз в кадр попал и его собеседник, крепко сбитый афроамериканец. На другом фото Гловер разговаривал с двумя женщинами; одна из них смеялась, прикрывая рот ладонью. Потом нашелся еще один его снимок. И еще один.

— Вот черт, — пробормотала Зои.

Тейтум пришел к такому же выводу. Они надеялись, что на той фотографии Гловер разговаривал с близким другом, сообщником. Теперь стало ясно, что найти его среди прихожан попросту невозможно. Благодаря своему фальшивому радушию Гловер втерся в доверие каждому человеку в церкви.

Его напарником может оказаться любой из них.

Абсолютно любой.

В голове у Зои сверкали молнии. Тело напряглось, словно готовясь к бою. Откуда-то донесся автомобильный гудок, и Бентли стиснула зубы: пронзительный звук вызвал у нее приступ ярости.

Тейтум сел за руль, и они поехали в свою гостиницу. Попытки Грея завести разговор разбились об односложные ответы Зои. Она понимала, что сейчас беседа ничем хорошим не кончится.

В своем номере Зои долго шагала взад-вперед по выцветшему ковру. Ее преследовали странные ощущения — то ли под кожей у нее ползают муравьи, то ли что-то случилось с ногтями, то ли одежда вдруг стала очень тесной. Ей было то жарко, то холодно, то все сразу. Зои преследовал постоянный шум, словно по асфальту волокли коробку, — то был скрип ее собственных зубов.