Но я не могла пропустить ужин. Девчонки начали бы что-то подозревать. Они и так засыпали меня вопросами на обратном пути. Они хотели знать про карту, булыжники, почему мы так далеко забрались от лагеря. Уклончивые ответы только распалили их любопытство. Поэтому я принудила себя пойти на ужин и отложить чтение книги до вечернего костра.

Я несу поднос к столу, за которым традиционно сидят взрослые. Сегодня пришли все, даже Бекка. Она села слегка особняком и уставилась в телефон. Она явно думает, что больше ничего мне не скажет. Я считаю по-другому.

Я иду к противоположной стороне стола. Там Кейси слушает, как вожатые играют в «Бросить, выйти замуж, переспать». Я помню, как мы играли в нее пятнадцать лет назад с Вивиан, Натали и Эллисон. Но Вивиан называла ее по-другому: «Трахнуть, убить, выйти замуж».

Вожатые разбирают мужчин лагеря «Соловей», а я украдкой бросаю взгляд на Кейси, словно бы говоря: «Какая глупая и пошлая игра». Но я полагаю, что Кейси тоже рассматривает кандидатуры. Этим втайне занимаюсь и я.

– Я бы переспала с Четом, бросила уборщика и вышла за Тео, – говорит девушка по имени Ким (или Даника).

– Я думаю, он разнорабочий, а не уборщик, – отзывается еще одна.

– Он смотритель, – поправляет Кейси. – Много лет прослужил семье Харрис-Уайтов. Он довольно жутковатый, но привлекательный. Я бы с ним переспала.

Обе вожатые явно возмущены. Они в шоке приоткрыли рот:

– Но есть же Чет и Тео.

– Я реалист. Минди никогда не выпустит Чета из поля зрения. – Кейси шутливо толкает меня локтем. – А вот Эмма уже вцепилась в Тео.

– Вообще ни разу. Дамы, делайте с ним что хотите, – отзываюсь я.

– Но говорят, вы ходили на пикник в лесу.

На противоположном конце стола Бекка наконец отрывается от телефона. Она сильно удивлена и смотрит на меня чересчур долгим взглядом, а потом снова утыкается в экран.

– Мы просто поговорили, – отзываюсь я. – Сто лет не виделись.

– Ну конечно. – Кейси наклоняется ближе и шепчет: – Расскажешь все грязные подробности позже.

В дверях появляется Минди – и быстро идет к нашему столу. Она улыбается, но это еще ни о чем не говорит. Я начинаю понимать, что улыбка Минди сродни садовой косе. По форме и – методу использования.

– Привет, Эмма, – говорит она даже без оттенка дружелюбия. – Если решишь еще раз исчезнуть на полдня, предупреди кого-нибудь. Буду признательна. И Френни тоже. Она была очень взволнована, когда услышала, что ты ушла непонятно куда с группой детей.

– Я не знала, что есть такое правило.

– Это не правило, а банальная вежливость.

– Мы поехали кататься на каноэ с девочками из коттеджа. Это на случай, если ты записываешь мои перемещения.

Я предполагаю, что Минди знает про камеру – и вообще все.

– Очень заметно, знаешь, когда пропадает группа детей. Тебе ли не знать.

Мои опасения подтвердились.

Минди, между тем, явно довольна своей фразой. Она ждет моей реакции, чтобы продолжить. Мне знакома подобная тактика: так себя вела Вивиан. Я решаю подать крученый мяч, раз уж мы играем.

– Посиди с нами, – чирикаю я абсолютно неестественным голосом. – Съешь картошки. Она такая вкусная.

Я беру одну. С нее капает жир, а сама она разваливается в руках. Минди смотрит на нее с едва прикрытым отвращением. Подозреваю, что она не ела трансжиры со средней школы.

– Нет, спасибо. Мне пора в Особняк.

– И кусочка не съешь? Если ты волнуешься из-за калорийности, не стоит. Ты выглядишь… нормально.

Позже вечером девчонки наконец уходят на костер, а я ложусь на кровать со скромными закусками из рюкзака. Я жую батончики мюсли и открываю книжку, оставленную Вивиан.

На первой же странице я вижу дату, поставленную ее рукой. Первый день отдыха, пятнадцать лет назад.

Это дневник. Дневник Вивиан.

Я набираю воздух в легкие, выдыхаю и начинаю читать.

22 июня

Ну, вот я опять здесь, в лагере «Тихий ужас», снова на шесть недель. Не могу сказать, что в восторге, в отличие от Сенатора и госпожи Сенатор. Они впали в ЭКСТАЗ, когда я сказала им, что хочу поехать сюда, а не трахаться по всей Европе с Бритни, Патрицией и Келли. Эх, знали бы они, что я очень хочу быть в Амстердаме с этими сучками и сосаться с каким-нибудь щетинистым придурком, еще не ставшим диджеем, только за травку.

Все думают, что я обожаю лагерь. Это такая глупость. Он наводит на меня ужас с первого приезда. Здесь что-то творится.

Но мне нужно быть тут. Еще одно лето. Как говорят в тех никчемных фильмах, которые так любит Сенатор, – у меня есть неоконченное дело. Но доведу ли я его до конца? Большущий вопрос. Перед отъездом я задала его волшебному шару Кэтрин, с восьмеркой. Она его обожала. В общем, все указывает на положительный ответ.

В общем, завтра я услышу, как Ф скажет эту чертову речь, в стопиццотый раз. Она прямо из кожи вон лезет, чтобы быть близкой к народу. Дичь какая. Все знают, что у нее миллиард на счетах. Блин, ты что, думаешь нас надурить? Кто-то попадется, но ненадолго.

Нат и Эли уже приехали, конечно. Четвертую соседку подселят позже. Но я лично надеюсь, что на той кровати будет пусто. Все станет куда проще. Особенно для меня. Если нет, то я соглашусь на Теодора. Могу спать на нем ежедневно. Господи боже, какой он красивый. Нет, он всегда был ничего так. Но сейчас он НИЧЕГО ТАК. Можно поставить двенадцать восклицательных знаков.

!!!!!!!!!!!!

Приди в себя, Вив. Не отвлекайся на эту красоту. Ты на задании, и Тео не входит в него. Ну разве только придется что-то вызнавать. Господи, надеюсь, что придется.

Дополнение. Уже был ужин. У нас нет соседки. Хоть бы и не было.

Дополнение № 2. На нас свалилась соседка. Новенькая. Пора навести на нее ужас или подружиться с ней. Я пока не решила.

23 июня

Сегодня рассказала Новенькой, как тут что. Пришлось. Это местечко не для слабых духом.

Кстати, у Новенькой есть имя. Она Эмма. Мило, да? И она сама милая. Маленькая, наивная и неуверенная. Как новорожденный котенок. Она напоминает мне меня в 13. Несмотря на весь этот видок а-ля моя маленькая пони, у нее есть потенциал стервы. Она вчера на меня огрызнулась, а на это надо иметь стальные яйца. Или, в данном случае, яичники. Я впечатлилась. Со мной никто не спорил с тех пор, как Кэтрин умерла. Оказывается, я скучала по этому чувству. Хотела, чтобы меня кто-то поставил на место. Трудно быть единственной альфой в стае.

В общем, я не могу не отвлекаться ни на красоту Тео, ни на Новенькую. Задание на первом месте. Дружба на втором. Сам-знаешь-кто узнала это на горьком опыте.