– Н-нет, – тут уж я совсем сникла. Я ведь по всей деревне чуть ли не криком кричала, что розыски веду. Ой мамочки-и… тут же подумал о Ромке. Надо бы с ним обратно сдружиться, какой-никакой, а мужик в доме.

– В общем, язык за зубами держи. В деревню постарайся без необходимости не соваться. Про все забудь, как страшный сон. Только… если еще что важное вспомнишь, звони. Но сама никуда. Все поняла?!

– Поняла. Не дура. Ой, я что еще спросить-то хотела… А Ингу как убили? Ну в смысле чем ее задушили?

– Ингу-то? Ну если конкретно, то оглушили вначале. Потом уже веревкой задушили. Все, или еще вопросы будут?

Я отрицательно покачала головой и распрощалась с участковым.

По дороге домой я размышляла о насущном. Пусть в Духовке мне светиться нельзя, но в городе-то никто не мешает искать концы этой мутной истории. Осталось у меня там еще одно незаконченное дело. Вот съезжу и тогда уж точно успокоюсь. Утешало также и то, что теперь, со вторым убийством, возможно подозрения с Юрки снимут. Если, конечно, свяжут смерть Инги и Афанасии в одно целое.

Дома обнаружила Ромку в гостиной. По телевизору показывали футбол, и внучку сейчас явно было ни до чего. Христофоровна тоже не подавала признаков жизни. Я в который раз переоделась и спустилась на кухню. Убийства убийствами, а кушать хочется всегда.

Пока готовила, в голову снова лезли ненужные мысли. Конечно, о нем. Почему он не звонит? Ну ладно-ладно, я помню, у него встреча и бла-бла-бла. Но хоть бы написал, что ли… с другой стороны, я-то тоже ему не звоню-не пишу. Но я же де-е-во-чка-а… принято же, что мальчики звонят первыми. И сама себя одернула. Женя! В кого ты превращаешься. Что за устаревшие понятия об отношениях? Позвони ему сама. В это время гордость вопила, что ни в коем случае не стоит этого делать.

Схватка внутри меня разгорелась нешуточная и я, вместо того чтобы следить за готовкой, ломала голову, как лучше поступить. Оттого котлеты ожидаемо пригорели. Хорошо хоть не до угольков. Я посмотрела на них критично и решила, что и так сойдет. Другого все равно ничего нет, а значит и переживать не стоит. Нет выбора. А в случае с Денисом выбор есть. И стоит он для меня сейчас очень остро. Маета мает. Решила дождаться вечера, и тогда уж включать переживания на полную.

После ужина я протерла полы, заодно и пыль смахнула везде, кроме Ромкиной комнаты и тех помещений, что стоят запертыми. Там обычно убирается приходящая помощница, жена садовника. Сил ушло много, зато нервы немного поуспокоились, и я даже почти забыла о своих терзаниях. Вспомнила о них ближе к одиннадцати, когда уставшая завалилась на кровать. Лучше бы я этого не делала.

Тоска навалилась с новой силой. На телефоне не было пропущенных звонков или смс, и я, сходя с ума от любовных мук, приняла единственно верное решение – уснуть. Уснуть, чтобы всю ночь ворочаться от кошмарных сновидений, в которых то я бегала за убийцей в черном капюшоне, то он за мной, и так несколько раз. В конце концов, в какой-то момент мой оппонент не выдержал и взмолился об отдыхе. Он в изнеможении откинул капюшон, а там… не может быть…глазам своим не веря, я проснулась.

– Хеппи берздей тую, хеппи берздей тую, хеппи берздей, Христофоровна, хеппи берздей тую-ю-ю…, – я поставила торт с восемнадцатью свечками перед бабкой на столик и присела в книксене.

Ромка топтался позади и что-то там даже подпевал. В руках он держал большой сверток, нарядно перевязанный красным бантом. Украдкой Ромка тер глаза, да-да, я наблюдала за внучком боковым зрением, и прекрасно все видела. А я, между прочим, вообще ужасно не выспалась и, оттого, из последних сил улыбалась, засыпая на ходу. Мне пришлось вставать аж в шесть утра, чтобы успеть испечь любимый торт Христофоровны к ее обыкновенному подъему. Подарок, кстати говоря, я купила в тот самый день, когда ходила на свидание с археологом. Вспомнила, блин… на глаза тут же навернулись слезы. Денис… ну как же та-а-к… Дура я дура несчастная, угораздило на старости лет.

Так, стоп. Сейчас не лучшее время, чтобы предаваться унынию и страданиям. Сегодня же великий из грандиознейших дней – Христофоровне исполнился семьдесят один год, и это дело следует хорошенько отметить. Кто знает сколько весен еще осталось старушке? А потому надо веселиться как в последний раз. Эх, слышала бы Христофоровна мои мысли сейчас, наверняка чем-нибудь запулила бы мне в голову.

Кстати, сама именинница сияла от счастья. В первую очередь, в предвкушении гастрономического оргазма, а во вторую от того, что сегодня ей официально можно выпить свои двести грамм без взывания к ее совести. С моей, надо думать, стороны. Отмечать, естественно, планировали в узком семейном кругу. Бабка, Ромка и я.

Правда, когда мы вышли из комнаты именинницы, Ромка шепнул, что вроде как Катерина тоже обещалась прийти поздравить бабулю. Я, конечно, выругалась, да и как иначе? Христофоровна же знала, что гостья будет, так чего не сказать-то?! Это же готовить не на троих, на четверых. Нет, понятное дело, мы уж как-то накормили бы Катерину, но все же…

Короче говоря, я поручила Ромке сгонять в магазин, кое-чего докупить, а сама принялась за мясо и прочие кулинарные дела.

Пока замешивала тесто для любимых бабкиных пирожков с рыбой, вспомнила свой чудной сон. И снова содрогнулась. В плаще с капюшоном был никто иной, как Денис. Ну и приснится же жуть жуткая. Я постаралась отогнать подальше дурные мысли. Отгонять-то отгоняла, да не отгонялись они.

А что, если это знак свыше? Вдруг Денис и есть убийца? Господи, боже… а собственно, на основании чего я такое заключила? На основании сна? Своего собственного же… так, Женя. Те пятьдесят грамм коньяка в кофе с утра явно были лишние. Ну не привыкшая ты пить по утрам, не стоит и начинать. Неужели в здравом уме и относительно трезвой памяти можно думать такую чушь?! Фух… то ли сон еще не до конца отпустил, напугав до нервных колик, то ли я о любимом не самого лучшего мнения. Предпочтительнее было, конечно, первое, а потому я вообще запретила себе вспоминать прошедшую ночь.

Кстати, о любимом. Я посмотрела на часы. Одиннадцать утра – рано, или нет для звонка? Ладно, подожду до полудня. На самом деле в душе я оттягивала момент звонка не потому, что боялась разбудить его, а надеясь, что до того момента он сам позвонит.

Но время шло, а никто не спешил набрать мой номер. Нервы не выдержали, и я позвонила сама. Противный механический голос ответил, что абонент находится вне зоны действия сети, заставив меня зло чертыхнуться. Коньяк стоял тут же, и я от души плеснула себе полный стакан. Выдохнула, осушила половину, и закашлялась.

– Воды? – Ромка подкрался незаметно, и от души приложил меня по спине.

Я выпучила глаза, нашла графин с компотом и жадно впилась в него прямо из горла.

– Душевные терзания способствуют алкоголизму? – ухмыляясь спросил этот гад.

– Отвали, а?!

Еле отдышавшись, я почувствовала, как в голове немного прояснилось и жизнь заиграла новыми красками.

– Евгени-ия Пе-етровна-а, не рановато ли спиваетесь? – противно протянул Ромка.