Если рассмотреть опорно-двигательную систему, взяв таз как систему отсчета, мы увидим, что позвоночник относительно него — периферия первого порядка. Грудная клетка — периферия второго порядка. На грудной клетке две лог патки — периферия третьего порядка. Руки — четвертого. И тяжесть проблем зависит от отдаленности. Это понятно: одно дело руку сломать, другое — позвоночник. Одно дело перекос таза — значит, все тело перекосило и проблемы будут везде. Другое — стопа загнулась. Исправлять надо от фундамента.

…Справедливость требует сказать, что не всегда Блюму нужны долгие часы задушевных бесед для постановки диагноза. Иногда это случается почти сразу. Я видел, как это происходит. Пришел на прием некий нефтяник. Жалуется: кольнуло где-то в плече, после чего противоположная нога плохо слушаться стала. Многочисленные профессора, которые исследовали тело несчастного нефтяника, ничего дурного в оном теле не нашли. «Нерв, наверное, защемился», — предположили они. Больной протянул Блюму кипу бумаг — результаты всяких исследований, на которые его направляли светила.

— Оставьте себе, — отмахнулся Блюм. Он подошел к стоящему клиенту вплотную, приложил свою голову к его голове лоб в лоб и постукал нефтяника пальцами по затылку. — Поздравляю. У вас был инсульт. Пробило по всей цепочке…

Это производит впечатление, не правда ли?

Никакого чуда тут нет, — сказал мне Блюм, когда клиент ушел, унося с собой толику благоговения. — Ходят легенды об экстрасенсах, которые диагноз по фотографиям ставят и могут определить, жив человек или нет. Опытный врач по внешнему виду больного может много о нем сказать. И потому с фотографией можно попросту угадать. Если фотография старая, а на ней видны признаки тяжелой болезни у человека, с большой долей вероятности можно сказать, что его уже нет в живых. Я в 1991 году работал в Университете дружбы народов на кафедре народной медицины, тогда было засилье ведьм, колдунов и прочего, если помните. Но я не видел ни одного реального экстрасенса, чушь это все! Люди просто хотят чуда. И это чудо всегда можно организовать при достаточном опыте. Опытному человеку это сделать просто. Я могу посмотреть на вашу походку, тронуть руку как бы невзначай, проверив ее реакцию, — и мне для диагностики будет достаточно. А вы подумаете, что я часы ваши смотрел — какие они красивые. Особенно если я спросил, сколько они стоят. Могу просто чуть подвинуть вас, взяв за плечо, вроде как чтобы пройти, и вы никогда не догадаетесь, что я на самом деле плечо смотрел. А потом, поболтав о том, о сем, я вам выдам ваш диагноз. И вы воспримется его как чудо, как ясновидение. Но это просто опыт старого врача.

Доктор Блюм не сразу этому научился. Но шел он к этому — не чуду, но мастерству — целенаправленно. От самого порога медвуза…

— Да, пришел я к этому далеко не сразу. Долго размышлял о том месте, где хочу оказаться на батальном полотне жизни. Среди погибших героев, которым возложат цветы? Или среди тех, кто эти цветы возлагает? Я буду совершать военные подвиги или восстанавливать народное хозяйство? Врач в поликлинике совершает ежедневный подвиг — спасает жизни. А мне этого не надо. Я спокойно восстанавливаю народное хозяйство. Я строитель. Я занимаюсь реабилитацией организма — после того как над ним поизмывались поочередно сначала его хозяин, потом терапевты, а потом хирурги… Мы все закончили один и тот же мединститут. Это первая ступень. Закончил, прошел интернатуру, получил доступ к телу. А дальше — что ты будешь делать с этим телом? Чего ты хочешь от жизни?.. После получения диплома все эти выпускники с низкого старта побежали вверх по карьерной лестнице. Бегом рванули. Куда? А кто куда! Тут надо представить себе цель. Если эта цель — стать ученым, мировым светилом, ты должен четко представлять, сколько ступенек должен пройти, прежде чем попасть на ту, откуда тебя будут слушать.

Выгоднее пройти самым коротким путем. У хирурга таких ступеней — охренеть! У терапевта ступеней еще больше, до шестидесяти лет будешь по этой лестнице лезть, и никто тебе доброго слова не скажет. Но есть направления, где сплошь белые пятна и черные дыры. Они всегда на стыках наук и дисциплин. Там совсем мало ступеней, непаханое поле. Что это за направления? Начинаешь анализировать и видишь — на стыке медицины и спорта ничего нет. Врачи не знают спорта, спортсмены не рубят в медицине. Второй стык — медицины с точными науками. С физикой, например. Туда я и пошел.

У нас, врачей, всегда есть выбор. Можно работать в государственной фирме, там платят меньше, но гарантий больше. А можно стать кустарем-одиночкой. У государственной карьеры очень много плюсов — самому думать не надо, за тебя все решат: как тебе одеваться, как вести себя с пациентом. Тапочки не те надел — пистон получишь. Субординацию не соблюдаешь — пистон. А я орел вольный, в неволе не размножаюсь. Делать науку под кем-то не хочу. Самому возглавить институт — жизни не хватит, локтей не хватит. И потому я ушел туда, где меньше толкотни и короче путь наверх, — в частную медицину, в частную науку и в белое пятно. В те болезни, которые не может излечить государственная медицина.

…В устах Блюма слова про короткий путь наверх, к деньгам и успеху выглядят жуликоватой хитростью. Мол, всех обошел на повороте. Но фактически — все наоборот! Он выбрал самый трудный путь. Все шли по проторенной дороге, подбирая крохи, а он, как альпинист, шел по крутому дикому склону. Это путь не для всех. Нужно быть отмороженным гением, чтобы выбрать нехоженую тропу и, не сорвавшись, взобраться по ней наверх, к не виданным никем горизонтам.

Солдат от медицины много, полководцев единицы. Физиков много, Эйнштейн один. Эйнштейн ушел в сторону, туда, где не ступала нога человека. И принес нам оттуда теорию относительности. А на что напоролся Блюм, зайдя в чуждые медицине области?

— Есть пять уровней познания предмета. Первый — знакомство с предметом. Второй уровень — когда предмет мы можем сдать в вузе как дисциплину. Третий уровень — когда мы предмет можем преподавать. Четвертый уровень — когда ты знаешь смежные дисциплины. Для медицины это химия и физика. А пятый уровень — умение совершенствовать сам предмет. Вот для этого и требуется более широкое знание смежных областей, о которых я говорил. Потому что совершенствование всегда происходит на стыке наук. Отчего врачи, которые смотрят на то, что я делаю, не понимают, что именно я делаю, и воспринимают это как «массаж»? Потому что точных наук не знают! На самый элементарный вопрос ответить не могут… На столешнице сидят три мухи, которых спугнули, они одновременно взлетели и теперь летают по комнате. Какова вероятность того, что через пять минут, через час или через сутки эти мухи окажутся в одной плоскости?

— Сто процентов. Три мухи всегда находятся в одной плоскости.

— Вот. Это школьная программа. А медики не знают, что через три точки всегда можно провести плоскость. Как им после этого понять биомеханику?.. А без знания биомеханики невозможно активное воздействие на пациента. А без активного воздействия вылечить многие болезни попросту невозможно! Поэтому бюджетная медицина — пассивная. Больного там лечат, а он принимает это воздействие как пассивный субъект. Пришел человек к врачу, и он не хочет менять свою жизнь и работать над собой. Он хочет получить таблетку, чтобы она за него все сделала. Но она ничего не сделает. Максимум — снимет симптомы. Попутно посадит печень. Моя же адресация — к процессам физиологического восстановления. Лейкозы, парализации, гипертонии, раки… все подобные патологии без активного воздействия на пациента не вылечиваются. Потому что как раз и возникли в результате его неактивности или асимметрии.