повторив передовицу Суслова в «Правде». Он осудил «те голоса на Западе, которые требуют «свободы творчества для нас, советских литераторов». Обличил всех, как он их назвал, «непрошеных доброжелателей», «отдельных сенаторов, представителей старой белой эмиграции, диссидента Аллилуеву и недоброй памяти Керенского, уже давно ставшего политическим трупом». В заключение Шолохов подытожил: «В какой странной компании оказались адвокаты нашей „свободы прессы!“».

В среде русской эмиграции отношение к бегству Светланы было различным. Эмиграция из России началась еще до большевистской революции, всего насчитывалось несколько ее волн. Один такой эмигрант, в прошлом высший партийный функционер, теперь преподаватель русского языка в американском университете, так представлял себе все произошедшее со Светланой:

«Вы понимаете, конечно, что ее решение, скажем так, было глубоко личным. Она говорит, что, когда ее муж умер, она перестала терпимо относиться к тем вещам, которые хоть как-то могла переносить раньше. Другими словами, невероятную тиранию Сталина и его наследников она терпела до того момента, когда с ней случилось то, что может случиться с каждым. Внезапно небеса рухнули на землю.

Эти бандиты в Москве отказывались относиться к ней, как к знатной особе. В Индии она видела дочь Неру во главе государства, в то время как она была вынуждена выполнять приказы таких людей, как Косыгин и Бенедиктов, которые лизали сапоги ее отцу в прежние дни. Они указывали ей, как следовало поступать. „Нет, ты не можешь поехать в Индию!“, „Да, ты можешь поехать, но мы поручим кому-нибудь наблюдать за тобой и требуем, чтобы ты вернулась к 1 марта“. И все в таком же духе. И кому это говорили? Настоящей „дочери шах-ин-шаха, царя царей“. Была Индира Ганди и партия Индийский Национальный конгресс; и будущая владычица должна была обращаться к ней как просительница: разрешат ли ей остаться в свободолюбивой Индии? Как поступила госпожа Ганди? Она отказала просительнице.

И она может быть уверена в том, что в США, где сентиментальные республиканские сердца горячо почитают королевское достоинство, для нее устроят парад на Уолл-стрит. Или организуют нечто подобное. Например, пресс-конференцию в „Плазе“. Телевизионную передачу на всю страну через спутник Телстар. Это лучше, чем возвращаться в небольшую квартиру в Москве или заниматься переводами. Но она уже почувствовала если не власть, то вкус власти. Она не могла больше оставаться в изоляции в Москве, но постаралась как-то изменить это…

Она показала себя смелой и энергичной женщиной. Надеюсь, это не звучит глупо, но я бы сказал – эта женщина далеко пойдет».

Дальнейшее пребывание Светланы в Индии раздражало правительство в Дели. Индия находилась в тяжелом положении. С одной стороны ей противостоял коммунистический Китай, с другой – открытый ее противник Пакистан. Страна пыталась уравновесить свою экономическую и военную зависимость от США за счет сотрудничества с Советским Союзом. Индия приобрела 60 советских истребителей Миг-21, и ей были поставлены 500 танков из Советского Союза и Чехословакии. Во время пребывания Светланы в Дели Индия вела переговоры о приобретении 200 реактивных истребителей Су-7. Индия не хотела рисковать тесными отношениями с Москвой и рассматривать вопрос о предоставлении убежища дочери Сталина.

Светлана продолжала оставаться самой собой, и потому ее бегство не могло не наделать шума. Ни Вашингтон, ни Москва не могли заставить ее вести себя более сдержанно. Вижери был в свое время не прав, сказав, что она «променяла одну клетку на другую». Почувствовав дыхание свободы, Светлана Аллилуева не собиралась снова оказаться в условиях несвободы.

Бегство Светланы привело к переменам в советском правящем аппарате. Непосредственным козлом отпущения был сделан советский посол в Индии Бенедиктов. Три недели спустя после прибытия Светланы в Нью-Йорк был уволен в «почетную отставку» генерал-полковник председатель Комитета государственной безопасности Владимир Ефимович Семичастный.

Вместо него был поставлен более опытный и образованный Юрий Владимирович Андропов. Он был советским послом в Венгрии во время кровавого мятежа в 1956 году. После этого был назначен заведующим отделом ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран. Новый шеф КГБ говорил по-английски, побывал во многих восточноевропейских странах и в Северном Вьетнаме в 1962–1963 годах. 21 июня 1967 года он был избран кандидатом в члены Политбюро, а шесть лет спустя стал членом Политбюро. Андропов был тесно связан с Сусловым и Брежневым и осуществлял жесткий партийный контроль над КГБ. Он обладал, несомненно, большим опытом в международных отношениях, чем его предшественник.

После увольнения Семичастного необходимо было решить оперативные проблемы разведывательной деятельности; работа требовала организации разного рода экспертиз – лингвистической, культурологической, технической. Наиболее ответственной задачей было набрать новые кадры, и при этом избежать проникновения в их ряды «космополитов», которых больше всего опасалась партийная бюрократия с провинциальным мышлением. Семичастный был исполнительным, но второразрядным функционером, и под его руководством в работе КГБ произошел ряд крупных провалов, среди которых бегство Светланы было наиболее драматичным.

Весной 1967 года была разоблачена советская шпионская сеть, и девять советских агентов экстрадированы из Италии, Нидерландов, Бельгии, Греции и Кипра. В то же самое время ФБР открыто заявило о том, что были выявлены два ведущих агента КГБ, которые проникли в страну по поддельным паспортам, однако их сразу не задержали, а позволили под наблюдением продолжать выполнять свое задание. Один из них был Василий Можеков (Mozhehkov), имевший псевдоним «Кузнецов», второй работал под собственной фамилией. Подобные мало на что способные агенты действовали и в разведке в Индии. Госпожа Аллилуева, которая своим поведением доказала, что ее нелегко запугать, была искренней со своими друзьями и случайными знакомыми, особенно во время посещения Аллахабада. Только к местным коммунистам она относилась с презрением, встречаясь с ними на официальных приемах.

Светлана не пыталась скрыть свои чувства в отношении советского правительства и коммунистической бюрократии. Она была готова прибегнуть к помощи любого сколько-нибудь влиятельного политика, который помог бы ей остаться в Индии. Чем же, мог задать себе вопрос любой сторонний наблюдатель, занимались советские секретные службы, когда происходили все эти события? Разве в ее окружение не были внедрены информаторы? Или же советский посол Бенедиктов в Нью-Дели игнорировал все донесения из Аллахабада, Калаканкара, Варанаси и других мест, где госпожа Аллилуева высказывалась всегда предельно открыто?

Ошибки КГБ и советского Министерства иностранных дел сделали возможным побег Светланы. Бенедиктов совершил ошибку, вернув ей паспорт за два дня до ее запланированного на 8 марта возвращения в Москву. К тому же посол устроил столь многочисленный прием для советской военной делегации, что охрана оказалась не в состоянии проследить за Светланой и позволила ей покинуть территорию посольства.

Нерасторопность в действиях КГБ за рубежом