– Рад бы, но нахожусь далеко от столицы. А время не ждет.

– Каким же образом мои люди успеют?

– Очень просто. В Новограде есть филиал вашего банка. Служба безопасности филиала подчиняется вам?

– Скажем... да.

– Отлично. Вот и отдайте им соответствующее распоряжение. Как только мой человек передаст им заряд, они могут вызвать на место опергруппу. Перестрахуйтесь, если хотите. Теперь поговорим конкретно о Шестакове. Меня ему не найти, и он по приказу свыше повесит всю вину на вас. Дело в том, что есть свидетель, женщина, жена Юрия Санникова. За несколько минут до убийства мужа она видела человека, выходящего из его дома.

С ее слов составили фоторобот неизвестного, и он как две капли походит на вас, Андрей. Дело по факту убийства Юрия Санникова пока не закрыли. Понимаете, о чем я хочу сказать? Пока эта женщина скрывается, но в случае вашего отказа даст повторные показания.

– У меня есть алиби.

– Наплюйте на него, – искренне посоветовал Марковцев, – «проблемный» отдел ГРУ занимается решением именно проблем, а не их созданием. Проверять ваше алиби не станут. Показания жены вашего босса устроят вас наполовину, вторая половина ударит и по вашей любовнице, и по вас – вы лишитесь работы. Вы профи, Андрей, и могли подготовить алиби. Жена Санникова – простушка, к чему ей оговаривать кого-то? Вы-то должны знать, что большинство дел раскрываются по свидетельской базе.

После непродолжительной паузы Овчинников принял решение.

– Хорошо, я согласен. Где находится вооружение? Надеюсь, не в жилом секторе Новограда?

– Мы думаем одинаково. Нет, конечно. Оно далеко от крупных населенных пунктов. На юге Новоградской области есть селение Кудели, это Малаховский район. По ходу движения от Новограда, у знака «Населенный пункт Кудели» будет ждать мой человек. Пусть ваши ребята остановятся там, он сам подойдет к ним. Как видите, ничего опасного, все честно. Вы верите мне и посылаете в Кудели своих людей, а я доверяю вам и отряжаю на место встречи своего помощника.

– Договорились. Когда вы планируете встречу?

– Сегодня, в одиннадцать вечера.

– Не поздновато?

– Раньше не позволяет личная безопасность. К вечеру я должен быть далеко от Новограда. Удачи вам, Андрей.

Повесив трубку, Овчинников отметил время. Самолетом он мог успеть к назначенному сроку, но стоит ли?

Голос и собственно «благородные» порывы Марковцева не вызывали подозрения, равно как его нежелание переброситься парой слов с бывшим начальником. Андрей, если бы его «заказали», на месте Марковцева поступил бы так же.

На месте Марковцева...

Теперь мысли и чувства Овчинникова не могли жить отдельно от этого человека. Он мыслил и за себя, и «за того парня». Если в чем-то сомневался, находил ответы то в себе, то в другом человеке. В таком положении трудно найти один ориентир; если это тщательно выверенная психологическая тактика Марковцева, то он преуспел в ней.

Борт самолета «Ту-154»

Бросив взгляд на часы, а затем на иллюминатор, на рваные, необъятные поля облаков, среди которых, казалось, неподвижно завис авиалайнер, Равиль Яфаров в очередной раз поднялся с кресла и направился в туалет.

– С вами все в порядке? – поинтересовалась бортпроводница, наконец-то обратившая внимание на частые рейды пассажира в хвостовую часть самолета.

– Да, – кивнул Яфаров, изобразив на лице болезненную улыбку, и облизнул пересохшие губы. – Почки. Наверное, застудил.

– Вы плохо переносите полеты, – внесла коррективы стюардесса, пытаясь вызвать пассажира на откровенный разговор. Когда самолет оторвался от взлетно-посадочной полосы казанского аэропорта и набрал высоту, Равиль неумело попытался завести с ней знакомство:

«Вас зовут Жанна?» – «Саша», – представилась стюардесса, поправляя на белоснежной блузке фирменный бейджик со своей фотографией.

Еще тогда она обратила внимание на бледное лицо пассажира, прячущего свое истинное состояние за шаблонными словами. Сейчас же болезненный вид парня указывал на то, что его тошнит. Страдальческий изгиб губ и частые взмахи его длинных ресниц открытым текстом говорили, что ему, сильному парню, стыдно перед хрупкой девушкой, стойко или привычно переносящей болтанку в небе. Вдвойне стало бы стыдно, воспользуйся он гигиеническим пакетом, предназначенным для подобных случаев. Гигиенический пакет – это не для настоящих мужчин.

– Парк самолетов... – выдавил из себя Равиль. – Мне говорили, он стал совсем изношенный. Раньше было легче, – торопливо добавил он сиплым голосом, – об авиакатастрофах умалчивали. А теперь каждую неделю объявляют.

Саша улыбнулась молодому брюзге и коснулась пальцами его плеча:

– Не беспокойтесь, наш самолет новый.

– Новый или не совсем старый? – Равиль покосился на пожилого мужчину, сидевшего в последнем ряду на крайнем кресле. Тот прислушивался к разговору и пару раз обернулся на страдальца.

– Извините. – Яфаров бочком миновал стюардессу и заперся в туалетной кабинке.

Присев на крышку унитаза, Равиль вынул из кармана пакетик и, развернув его, долго смотрел на сероватый порошок. Наконец, решившись, резко выдохнул, высыпал содержимое на язык и быстро, почувствовав сильную горечь, распространившуюся по всей полости рта, запил снадобье водой.

Согласно полученной инструкции, приступы тошноты, а затем сильной рвоты дадут знать о себе через пятнадцать-двадцать минут – ровно столько останется и до конца полета.

Яфаров снова бросил взгляд на циферблат «командирских» часов: сорок минут, и шасси воздушного лайнера коснутся бетона Новоградского аэропорта.

Равиль ничего не ел сегодня, не смог проглотить легкий завтрак даже через силу. Желудок начал протестовать задолго до запланированного времени, готовый вывернуться наизнанку даже без рвотного препарата – еще до взлета лайнера, прямо на трапе. И Равиль как мог сдерживал себя. В противном случае он ставил под угрозу – да что там говорить – просто в самом начале срывал тщательно спланированную операцию. «По состоянию здоровья» его могли оставить в Казанском аэропорту; а если бы он не сдержался в первые минуты полета, командир экипажа получил бы команду вернуться в столицу Татарстана, которую едва не «поставили» из-за вспышек холеры на карантин.

Равилю объяснили, что за двадцать минут до посадки пассажирский самолет назад в Казань не вернут – не хватит топлива. Также не смогут предоставить для посадки другой аэродром: какой город захочет принять у себя борт, на котором находится человек с явными симптомами холеры? Считай, в этом случае все пассажиры несчастного лайнера автоматически входят в группу риска.

А вопрос нешуточный. Яфаров собственными глазами видел по телевизору президента страны, взявшего «холерный вопрос» под личный контроль. «Наверху» приняли все необходимые меры, чтобы заразный очаг не распространился на другие регионы. На теплоходах, останавливающихся в Казани, санитарный контроль. На самолетах и поездах – то же самое. Правда, спустя рукава. Белых халатов. Пассажиров рейса Казань – Новоград бегло опросил главврач аэропорта: не вступал ли кто из них в контакт с больными холерой, не чувствует ли кто тошноты, головокружения, повышенной температуры. Абсолютно здоровый, Равиль тем не менее ощущал все перечисленные врачом симптомы.