– Спасибо, птичка, – прокурор смотрел на неё чуть виновато, – сам бы я не решился тебя попросить.

– Ну, значит, попросил бы Канда, – небрежно отмахнулась задумавшаяся над чем-то волновавшим её девушка, услышала над ухом довольное сопение и оглянулась на любимого.

Его лицо светилось таким довольством и гор-достью, что Илли просто не могла не заподозрить, что невольно совершила нечто, порадовавшее её принца.

– Что? Он уже тебя спрашивал? – поинтересовалась сеньорита и получила в ответ утвердительный кивок и поцелуй её пальчиков. – Ну и хорошо, тогда обсудите это сами. Но поторопитесь… мы считаем, что уходить нужно сегодня же, после заката. Чем быстрее мы получим поддержку леса, тем лучше для всех.

– Илли, – младший принц смотрел встревоженно, – но почему не завтра утром?

– Потом объясню, хорошо? Но не волнуйся… так нужно. – В глазах сеньориты плеснулась нежность, на миг они стали загадочно-зелёными, и, глядя в них, принц сразу забыл все свои сомнения.

Легонько стукнув в дверь, в кабинет заглянул Тил и доложил:

– Командир, привели Эйта.

– Давайте сюда, – распорядился Бенгальд, поймав сделанный Илли знак, и с любопытством уставился на вошедшего.

Яркая вышивка на потертой рубашке, закрывающий подбородок высокий ворот не по погоде плотного, наглухо застёгнутого колета, спутанные волосы, занавешивающие лоб, и полный острой ненависти взгляд, направленный на принцев. Всё это не раз видел в своей жизни прокурор. И специальный колет, какой носили калеки и бывшие пациенты этсарских палачей, и жгучую ненависть. И даже ремесло актёра, позволяющее втираться в доверие к самым высокородным и знатным сеньорам, было давно известной и избитой уловкой! Всё было предельно понятно, кроме одной детали – она никак не укладывалась в банальную картинку. Почему он так яро защищал от них детей?!

– Ты зовешь себя Эйт, – задумчиво сообщила узнику Илли, – но это выдуманное имя. Я не буду тебя им называть, оно мне не нравится.

– Что ещё не нравится во мне сеньорите личному секретарю? – язвительно выплюнул актёр, и в его исполнении слово «личный» прозвучало как грязное оскорбление.

Наследник нахмурился, Бенг холодно усмехнулся, а Кандирд схватился за рукоятку меча.

– Не обращай внимания на его слова, – прикоснувшись к плечу жениха, попросила его Илли, – это только игра. И потому я не стану ему даже ничего объяснять… и ты не станешь. А не нравится мне его колет, и если он не осмелится снять его сам, то его снимут охранники.

– Но он, по-моему, калека, – нахмурился Бенг, совершенно не ожидавший от Илли такой нетривиальной просьбы.

– Да, калека, – кивнула она, – и я хочу посмотреть его раны.

– Сеньорита любит острые ощущения и предпочитает уродство? – гнусно усмехнулся актёр, растянув в порочной ухмылке бледные губы, но сеньорита только устало вздохнула.

В том, что он снова устроил для неё театр одного актёра, она не сомневалась ни на секунду.

– Да какое тебе дело до того, что любит она? – Бенгальд тоже уловил в словах лицедея фальшь. – Просто сними колет и рубашку. Иначе тебя вмиг разденут слуги.

– Как вы гнусны и предсказуемы, самозванцы, – с ненавистью выдохнул Эйт и начал неторопливо расстегивать крючки, словно стоял не на допросе, а играл на сцене роль благородного узника.

– Побыстрее, – рявкнул обозлённый Кандирд, испытывавший просто неимоверное желание одним рывком вытряхнуть эту ядовитую гадину из её шкурки и заодно наподдать лицедею под зад, чтобы не раскрывал поганого рта.

– Пальцы затекли, ваше высочество, – согнулся перед младшим принцем в шутовском поклоне Эйт, – не гневайтесь на бедного калеку.

И в этот момент Илли вдруг заметила за расстегнутыми крючками проблеск алого огонька и расслышала такое знакомое тиканье.

– Пресветлые духи, – ахнула дриада и, вмиг добавляя силы и ловкости собственным рукам и ногам, прыгнула к актёру.

Буквально содрала с него колет, метнулась к зеркалу и, на ходу открывая проход в место их последнего визита, зашвырнула туда смертельно опасную вещицу.

И только оборвав связь, сумела перевести дух.

– Дьявол… – остолбенело выдавил вскочивший с места Бенгальд, – что это было? Почему ты ничего не сказала нам?

– Не было времени объяснять… – только теперь у неё сел голос и задрожали руки от осознания, что она вполне могла и не успеть.

– Илли. – Жених подхватил девушку на руки, прижал к груди, шагнул к двери, и в этот момент из зеркала, как горох, посыпались дриады.

– Что произошло? – властно спросила Элинса, шагнула к дочери и положила руки ей на плечи. – Илли!

– Бомба… – пробормотала девушка, – или что-то похожее… на часовой механизм, было вшито в колет. Он активировал… пришлось бросить силу на себя, иначе не успевала.

– Куда ты дела это устройство?

– Бросила в келью… не было времени думать. Канд… отпусти меня, опасности больше нет.

– На нём была бомба? – деловито рассматривая свалившегося на пол актёра, поинтересовалась Лира. – А лечить будем?

– Я сама хочу… чтобы до него дошло… – непонятно пояснила Илли, и дриады не стали спорить, отступили в сторону.

– Может, я неверно понимаю… – произнёс с сомнением наследник, – но он ведь преступник? И покушался на наши жизни? В таком случае зачем его лечить?

Однако его вполне правомерный вопрос остался без ответа.

– Что случилось? – Хингред, Апраксия и Зарон ворвались одновременно, и от присутствия огромной фигуры кузнеца кабинет вмиг словно стал меньше размером.

– Сеньорита Иллира заставила этого лицедея снять колет, – сообразив, что нужно навести в суматохе хоть какой-то порядок, веско пояснил Бенгальд. – Он начал снимать, но специально замешкался, начал кривляться. И вдруг блеснуло что-то красное, я не понял, но сеньорита набросилась на него, содрала колет и зашвырнула в зеркало.

– Нужно посмотреть. Эли, откройте, – хмуро глянув на отползшего к стене актёра, объявил ле Трайд и направился к зеркалу.

Элинса и дриады двинулись за ним. Принцы не удержались: очень интересно было взглянуть, что же стало с колетом. Однако, когда открылись пути отражений, оказалось, что сквозь закопчённую поверхность зеркала, находящегося в пещере, видно немногое. Мутные струйки дыма от разбросанных по пещере обрывков утекали в распахнутую дверь, тлело и светило горящими искрами одеяло и тряпьё в нише.

Несколько минут они рассматривали явные доказательства верности сделанного сеньоритой секретарём вывода, потом дриады закрыли зеркало и расселись на диванчиках и стульях, поглядывая на Илли. А юная дриада, подойдя к террористу-неудачнику, взялась за его плечо и словно задумалась.

Кандирд смотрел на бледную кожу актёра, покрытую рваными, неопрятными шрамами, и стыдился, что не может испытывать такого же сострадания, какое горело в зелёных глазах дриад.