Женщина замолчала, погрузившись в воспоминания, а у меня голова шла кругом от новой порции информации.

— Леди Шарин, простите, но не могли бы вы сказать, на что были похожи те метки, что появлялись у магов? — дрогнувшим голосом, поинтересовалась я, уже заранее зная, каков будет ответ.

— Что? — вскинув голову, и делая глубокий вдох, будто выныривая из омута, промолвила дриада. — Ах, да, метки… на теле мужчин проявлялись коричневые отметины в виде летящего ящера, причём, у всех в разных местах. У Тайрана — на плече, у Корина — на запястье, у Нилая — на груди, у Тиора — на лопатке, а у Золара…

— На пояснице, — выдохнула я одеревеневшими губами, оседая на землю.

— На пояснице, — кивнула Шарин, и её глаза расширились от волнения и понимания того, что сказано мной это было не просто так.

— Только не говори, что у тебя на пояснице коричневая отметина в виде летящего дракона, — плюхнувшись рядом со мной на траву, ошарашенно прохрипел Ричард.

— Если ты так просишь, не скажу, — сглотнув вязкую слюну, прошептала я, — но, так оно и есть.

— Так вот почему твои черты мне показались знакомыми, — прошептала дриада, поднявшись на ноги и сделав неуверенный шаг в мою сторону, будто сомневаясь, — невероятно! Это может показаться наглостью с моей стороны, но… Ты мне позволишь взглянуть на твою метку, Вероника?

— Если хотите, — пожала плечами.

Встав, я повернулась к женщине спиной, ожидая, когда та подойдёт, про себя отметив, что лорд, похоже, тоже возжелал посмотреть на чудо природы, потому как, мгновенно приняв вертикальное положение, не спускал жадного взгляда с моей кхм… поясницы. Это смущало, волновало, нервировало и злило одновременно.

Подойдя, Шарин безошибочно определила то место, где под одеждой пряталось родимое пятно и, ещё раз извинившись, приподняла тунику, коснувшись шероховатой отметины прохладными пальцами.

— Никогда бы не подумала, что через столько сотен лет увижу её вновь, — пробормотала она, дрогнувшим голосом.

— Это что же получается — ты потомок того самого Золара? — спросил Ричард, не спуская горящего взгляда с метки. — И если знак древних ящеров не исчез, то где-то летает твой дракон?

— Вот чего не знаю, того не знаю, — пожала плечами и, когда мужчина потянулся, чтобы дотронуться до родимого пятна, одёрнула тунику, отчего на его лице тут же появилось обиженное выражение.

— Да, мир полон чудес, — грустно улыбнулась дриада, задумчиво коснувшись кулона на груди, привлекая тем самым моё внимание к нему.

— У меня почти такой же, — выдохнула я, указав на украшение, — только оправа у камня серебряная, а не золотистая, как у вас.

— О, Боги! — прошептала она, и по щеке скользнула слеза. — У Золара была серебряная оправа на солнечном камне, а у меня золотая. Однажды, гуляя на берегу моря, мы нашли жёлтый, полупрозрачный камень, будто вбирающий в себя солнечный свет. Он был довольно крупный, поэтому мы решили разделить его на две равные половинки и сделать парные кулоны, символизирующие нашу любовь. Ты… не могла бы мне его показать.

— Разумеется, — без раздумий ответила я, понимая, насколько это важно для Шарин, — только он дома. Правда, отдать насовсем я вам его не могу, поскольку он должен мне каким-то образом помочь освоить открывшийся дар.

— Понимаю, — закивала женщина, смахнув очередную слезу, — мне хотя бы взглянуть на него одним глазком, на большее я не претендую.

— Может, вы тогда нам позволите забрать детей? — нерешительно предложила я, воспользовавшись подвернувшейся возможностью. — Мы поможем им добраться до дома и, заодно, возьмём кулон. Обещаю, что вернёмся сразу же.

— Разумеется, — смутившись, ответила леди. — Не знаю, что на меня нашло… Но, согласитесь, в жизни ничего не делается просто так. Если бы, например, мальчик не решился достать пыльцу фей, не перепутал слова в заклинании, мы с вами никогда бы не встретились, так что, не ругайте его, прошу.

— Даже не думали, — улыбнулась я, но, обернувшись к Ричарду, и столкнувшись с его хмурым задумчивым взглядом, решила уточнить. — Ведь не думали же?

— Какие уж тут могут быть наказания, когда открывается такое, — усмехнулся он, — Мориса в пору благодарить.

Вздохнув, Шарин щёлкнула пальцами, и близнецы тут же открыли глаза, растеряно уставившись на нас.

— Это не я, это она сама, — выпалил Морис, мотнув головой в сторону дриады.

— Кто бы сомневался! — фыркнул лорд. — Поднимайтесь, искатели приключений, пора возвращаться домой.

Обратный путь к замку прошёл будто бы во сне. Я не замечала ни льющейся с небес воды, ни отблесков молний и грохочущего над головой грома, даже не обратила внимания на то, что каким-то чудом осталась сухой, видимо, благодаря защите, которую накинул на нас Ричард, когда выходили с поляны дриады, но, так или иначе, путь прошёл в полной тишине, поскольку каждый думал о чём-то своём.

Не знаю, какие мысли крутились в головах близнецов, а вот у Ричарда явно вокруг моей персоны, о чём красноречиво свидетельствовал пристальный взгляд, который я изредка ловила на себе. Да и как могло быть иначе, когда что ни день, то открывается что-то новое насчёт меня — то ведьмовская сила, пусть и целительского свойства, то неизвестный предок, со странной судьбой. Я была словно испорченный артефакт, с неизвестными побочными действиями. И естественно, это не могло не тревожить лорда — заботливого дядю, любящего сына… Наверняка именно об этом он и думал, когда его горящий взгляд задерживался на мне дольше обычного. Ведь так?

Леди Эмилия всё ещё не вернулась, поэтому я отправилась прямиком на кухню, чтоб попросить у кухарки какой-нибудь еды для близнецов, поскольку те нормально не ели с самого утра. Ричард остался с ними в гостиной, но, пообещал, что отповедей и нравоучений в этот раз не будет, и это мгновенно подняло настроение детворе.

Вину за собой они чувствовали и так, что можно было понять по насупленным мордашкам, а так же взгляду в пол. И каким-то шестым чувством я прекрасно понимала, что этого на сегодня вполне достаточно. Да, поговорить с ними по поводу их экспериментов обязательно надо, но не сейчас. На данный момент гораздо важнее для них — это почувствовать любовь и заботу близких, которые, несмотря ни на что, их любят, причём, такими, какие они есть.

Кухня встретила меня ароматом свежеиспечённого хлеба, напомнив бабушкин дом, где утро начиналось с растапливания печи и закладки опары. Я каждый раз с теплом вспоминала то время, когда чувствовала себя самой счастливой на свете, когда каждый день дарил новые открытия, будь то раскрывшийся душистый цветок у старой яблони, или маленькие котята, родившиеся ночью на сеновале.

— Вы что-то хотели, леди? — голос старшей кухарки отвлёк меня от воспоминаний.

— Да, чего-нибудь из съестного для близнецов. Они не ели с самого утра, — уняв тоску, чёрной змейкой пробравшуюся в душу, ответила я. — Найдётся?