— Думаю, да. Я не согласен с вашим взглядом на Святое Писание, если вы именно из него почерпнули свои идеи. Мне кажется, женщина была создана равной мужчине. Адам умирал от скуки, пока не появилась Ева, разве нет? И вовсе не потому, что ему некем было повелевать. Вокруг него был целый мир самых разнообразных созданий, которыми он мог бы командовать. Но ему была нужна подруга, кто-то, с кем он мог побеседовать и отточить свой ум, с кем он мог поспорить, побороться, посмеяться. Кого он мог любить, наконец. С чего это меня вдруг потянуло на проповедь, а?

— И все же, — спокойно возразила Александра, — когда мужчины решают, что женщина должна выйти замуж, у нее фактически не остается выбора. Когда мужчины решают, что честь диктует определенные правила поведения, эта самая честь ставится выше желаний женщины.

— Вы о себе говорите? — спросил граф, сразу став серьезным. — Полагаю, вы действительно были вынуждены согласиться на эту помолвку. Но вынудили вас главным образом обстоятельства, а не мужчины. Ваш отец давил на вас? Вы сказали «мужчины», а не «мужчина». Я — второй из них? Или Доминик? Может, в ваших словах есть доля правды. Да, несомненно, есть. Надо признать, мы слабые создания. Иногда очень трудно, практически невозможно, решить, что хорошо, а что плохо. В этом и состоит проблема.

В ответ Александра лишь гордо подняла подбородок.

— Однако с чего это мы с вами полезли в такие дебри? — вернулся он к первоначальной теме. — По-моему, весь вопрос заключается в том, будем ли мы по-прежнему называть друг друга «милорд» и «мисс Парнелл» Или нам уже можно перейти на «Эдмунд» и «Александра». Пока мы можем обойтись формальным обращением, потому что таково, похоже, ваше желание. Но только не после свадьбы. То есть я хочу сказать, что буду настаивать на обратном. Даже представить себе не могу, что я называю свою жену «леди Эмберли» или «миледи».

— Зовите меня Алекс! — выпалила Александра. — Так меня Джеймс называет. Мне это имя больше нравится.

— Тогда пусть будет Алекс, — улыбнулся лорд Эмберли, взяв ее под руку. — Спасибо. Это большая честь для меня, раз, кроме вашего брата, вас никто так не называет. Вы любите его, да?

— Он самый дорогой для меня человек во всем белом свете. Многие недолюбливают его, потому что он слишком серьезен, замкнут, молчалив и частенько бывает циничным. Видите ли, он потерял веру в людей — это самое ужасное, что может случиться с человеком. Но я знаю, какой он на самом деле. И каким был.

Лорд Эмберли помолчал немного. Они стояли и смотрели на радугу в брызгах мраморного фонтана, расположенного на самом краю сада.

— Я успел заметить, что он тоже обожает вас, — проговорил граф. — Я очень рад этому. Думаю, приятно пробудить в вашей душе любовь и доверие, Алекс.

Она вздрогнула, услышав свое имя, слетевшее с его губ. Словно он поцеловал ее.

— Боюсь, у меня слишком мало друзей, — вздохнула Александра. — Джеймс был для меня всем. Я изливала на него всю свою любовь, Эдмунд.

Его имя вырвалось у нее в самом конце фразы, девушка смутилась, высвободила свою руку, подошла к фонтану и подставила ладонь под веселые струи воды.

— Завтра я покажу вам дом, — раздалось у нее за спиной. — Надеюсь, вы полюбите его так, как люблю его я.

В голосе графа слышалась грусть.

У Мадлен было такое чувство, что улыбка приклеилась к ее лицу. Она не сумела бы избавиться от нее, даже если бы захотела. Девушка упрямо болтала, несмотря на односложные ответы своего спутника. О чем еще можно с ним поговорить? Она припомнить не могла, чтобы у нее когда-нибудь кончились темы для беседы. Обычно речь лилась непрерывным потоком из нее и вокруг нее. Но с другой стороны, ей никогда еще не доводилось встречать такого собеседника, как мистер Парнелл: молчаливого, хмурого и волнующе красивого.

— Вы любите море? — проворковала Мадлен и повела молодого человека другой тропинкой, в сторону от его сестры и Эдмунда. Она очень боялась, что они подслушают их разговор, точнее, его полное отсутствие, и сочтут ее непроходимой тупицей. — Оно здесь совсем рядом. Всего в двух милях.

— Нравится, — бросил мистер Парнелл. — Оно воплощение грез о побеге с этого острова.

Мадлен удивленно уставилась на него, и уже в который раз за эту прогулку ей захотелось протянуть руку и поправить его непослушный локон. Но она снова устояла перед искушением.

— Вам хочется убежать? — спросила она. Он коротко кивнул.

— Меня на этих берегах только одно удерживает.

— Вот как? — Мадлен не сумела справиться с любопытством. — И что же именно?

Она не думала, что он вообще ответит ей. Мистер Парнелл посмотрел на нее сверху вниз, на лице — бесстрастная маска.

— Сестра! — отрезал он.

— Мисс Парнелл? — удивилась Мадлен, сворачивая на дорожку, которая уводила их еще дальше от второй пары. — Но она прекрасно устроена, сэр. Она помолвлена с моим братом.

Он ничего не ответил на это. Мадлен бросила на него взгляд, но разобраться в выражении его лица не смогла. Что на нем написано? Презрение? Но нет, этого просто не может быть, она выдумывает.

— Любая леди была бы безумно счастлива заполучить Эдмунда в мужья, — с излишней горячностью бросилась она на защиту брата. — Он добрый и надежный. Вам не стоит пережинать за свою сестру.

— Как скажете, — коротко кивнул Парнелл.

Его молчаливость уже начинала раздражать ее, а теперь к этому раздражению примешивалась еще и злость.

— Если мисс Парнелл хотя бы наполовину столь же добра и надежна, то они непременно будут счастливы вместе, — огрызнулась она.

Мадлен подумала, что он снова промолчит в ответ. Мистер Парнелл резко остановился у фонтана — точной копии того, другого, который располагался в противоположном конце сада — и опустил руку в воду.

— Алекс — девушка необычная, — спокойно произнес он. — Ее воспитывали не так, как других. Она добра, мила, у нее масса положительных качеств. Но они спрятаны глубоко внутри. Не знаю, найдется ли на всем белом свете мужчина или женщина, у которых хватит ума и терпения помочь ей раскрыться.

Это была сама длинная речь, которую Мадлен слышала из уст своего спутника. Ее так и подмывало утешить его, погладить по рукаву. Девушка убрала руки за спину и сомкнула пальцы в замок.

— Она станет моей сестрой. И я намерена подружиться с ней. И мама тоже. И Доминик. А куда бы вам хотелось отправиться, мистер Парнелл?

— Куда? — недоуменно переспросил он, стряхивая с руки воду и возвращаясь к Мадлен.

— Если бы вы покинули Англию, — пояснила она, — куда бы вы направились?

— Да все равно, — пожал он плечами. — Лишь бы подальше отсюда. Подальше от Англии. Только это имеет значение.