Саида попыталась что-то еще сказать, но видя с какой уверенностью в голосе говорю, беспрекословно вышла из кухни. Я же спокойно принялась готовить еду, словно собиралась подавать ее не новому демону, а заморской принцессе, славящейся своим добрым нравом. Сам обед прошел именно так, как я и ожидала.

Новоявленное дьявольское отродье с первых минут показало всю свою черную душу, и полное отсутствие воспитания. Ела она, кривясь, жалуясь, что приготовлено из рук вон плохо, а она, наоборот, лучший кулинар года, и все сделала бы намного лучше. Не растерявшись, тут же предложила ей приготовить ужин, дабы своим примером наставить нас с Саидой на путь истинный.

— Я? — оторопело спросила Самира. — В гостях…

— О, не волнуйся, мы с радостью уступим кухню для такого великого кулинара, — на моем лице была написана такая искренность, что расценить слова, как издевку, никому бы и в голову не пришло.

— Моя дочь тут в гостях, — начала горгона, но и для нее у меня нашлась пилюля.

— Вот именно поэтому Самире и следует показать высший пилотаж. Тем более, что она наверняка соскучилась за прежними временами, и приготовлением еды в своей прежней кухне.

В меня полетели два злобных взгляда, напоминающих кинжалы, но я продолжала невинно хлопать ресницами. Польщенный и не такой умный отец попался на приманку:

— И правда, дочка, порадуй старика.

Что оставалось делать Самире, после такой ловушки? Понурив свою изящную головку, отправиться прямо в сети. Мы же с Саидой только переглянулись.

— Хорошо, отец, как скажешь, — скромно произнесла она, и кинула в меня еще один злобный взгляд.

Во время приготовления ужина, мы с Саидой на кухне не появлялись. Только раз я проскользнула в самом конце, и сдобрила все блюда огромной порцией жгучего перца. Разводить пламя, так по полной программе. Пора скинуть маску с невинного ангельского личика, и увидеть, что скрывается под ней, и сделать это лучше сразу, чтоб не обмануться в конце.

Могу сказать, что ужин удался на славу. Кулинарные изыски Самиры, думаю, семья запомнила на долго. Вода лилась ручьями, впрочем, как и слезы у сидящих за столом, а я рисовала в воображении огнедышащих драконов, пытающихся погасить вырывающееся пламя. Самира, чуть не плача, причитала, что все было с едой в порядке, и она не имеет к перцу ни малейшего отношения, вот только никто ей не поверил.

— Бывает, переволновалась, наверно, — сочувственно качая головой, сказала я.

Подловив меня в коридоре, Самира прошипела:

— Ты что это думаешь, что я так это и оставлю? Думаешь не знаю, что ты никто и ничто в этом доме?

— А кто ты в этом доме, что смеешь мне это говорить? Забыла, что всего лишь гостья? — наступая на нее, жестко чеканя каждое слово, проговорила я.

Она растерянно посмотрела на меня, не ожидая такого напора. Хмыкнув, ушла, не проронив более ни слова, а я не сомневалась, что нажила себе грозного врага. Вот только этот враг и так проявил бы себя, только под ангельской личиной никто бы не заподозрил воплощение зла. Я же заставила ее скинуть маску, пусть и на время. Что это мне дало, кроме лишних проблем? Прежде всего время. Ни Медуза, ни ее дочь не были глупы. Они прекрасно понимали, что, выдав себя, Самире придется действовать уже более открыто, чем она, в этом я не сомневалась, планировала ранее. Ну а кроме того, слова, брошенные мне дочерью Фатимы, показывали, что никто из них не знает о настоящих чувствах Руслана. Признание мужа давало надежду, что в нужный момент он поверит мне и поддержит.

С момента появления Самиры, жизнь еще более усложнилась, ведь число врагов только возросло, и все же сдаваться у меня и мысли не появлялось, ведь теперь у меня была причина для борьбы. Тучи над нашими с волком головами сгущались, и теперь оставалось только узнать, чья окажется победа.

Ежедневно мне приходилось проявлять чудеса изобретательности, четко следя за тем, что мы ели, пили, проверять комнату на наличие разных существ, даже двуногих, и предотвращать мелкие пакости Самиры. И все же я постоянно ощущала, что это не все, на что она способна, это были лишь уловки, чтоб отвлечь меня от чего-то более грандиозного. Высокомерные взгляды дочери Медузы, в которых явно чувствовалась агрессия и надменная улыбка, говорили о том, что я чего-то не знаю, что-то упускаю из вида. Сомнений больше не оставалось, вот-вот должно было произойти что-то, что навсегда изменит наши жизни. Именно в этот момент в моей душе поселился страх — вовремя не распознать коварный замысел.

Разрядка для меня наступала в моменты, когда я приходила в зал к друзьям Руслана. Там, ожесточенно выпускала пары, что позволяло продолжать держать голову ясной. Мужчины поглядывали на меня, но спросить, что происходит не решались. Они выжидали, надеясь, что я обо всем расскажу, когда придет время. И однажды время пришло. Правда не для рассказов, а для действий с моей стороны.

Умар был не менее осторожен, чем его сестра или мать, и всё же решился на шаг, который не позволил бы себе еще довольно долгое время. Уж не знаю в чем была причина — словах Самиры или в том, что я слишком была осторожна в последнее время, но он решил сделать то, что ни один нормальный мужчина делать бы не стал.

Вернувшись после тренировки, не успела я закрыть дверь комнаты, как в нее ворвался Умар. Я сделала шаг назад, не желая, чтоб он даже случайно коснулся меня.

— Лиза, ну куда ты? Постой, не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого, — медовым голосом, сказал он.

— В этом я не сомневаюсь, — усмехнулась я, прекрасно осознавая, что тренировки в зале пошли мне на пользу. Мои слова возымели не совсем тот эффект, который ожидала я. Умар воспринял их, как поощрение, и шагнул ко мне. — Стой, не подходи ко мне.

В моем голосе послышалась угроза, тело напряглось, ожидая следующего действия от мужчины.

— Ну, что ты, глупенькая, не отходи. Разве ты не видишь, что свела меня с ума? День и ночь думаю о тебе…

— Ну да, когда не работаешь, о чем еще думать? — фыркнула я.

— Упрекаешь? Не всем же работать, у некоторых судьба иная.

— Правда? — протянула я. — А ну-ка отсюда поподробней. В чем же твоя судьба? Сидеть до скончания века на шее у брата?

— Жить так, как я того хочу. Но мы сейчас не обо мне. Почему ты так смотришь на меня? Считаешь, что я недостоин тебя? —