Кук и его радиооператор, считавшиеся стариками, получили экстраординарный опыт во время одного из немецких дневных налетов. После короткого преследования они около Чичестера увидели свою цель – «Дорнье-217», летевший на уровне верхушек деревьев. «Бьюфайтер» Кука быстро догнал немца, и тот, в своем стремлении уйти, не заметил газгольдер и врезался в него, после чего последовал огромный взрыв. Кук не сделал ни одного выстрела, но после некоторого спора с командованием ему справедливо засчитали уничтоженный самолет. У нас было мало времени, чтобы обучить все увеличивавшееся число новичков. В учебно-боевом подразделении экипажи все еще проходили базисную подготовку на «бленхеймах». Тренировочный курс был сокращен до минимума, потому что не только в Англии, но и на Среднем и Дальнем Востоке формировались все новые эскадрильи ночных истребителей. Я с сожалением должен был констатировать, что 141-ю необходимо перевести в более спокойный район, чтобы было возможно довести все наши экипажи до состояния полной боевой готовности. Я обсудил это с командирами звеньев, адъютантом и Бастером Рейнольдсом, и они все согласились, что если мы будем оставаться в Форде и дальше, то опытные экипажи будут полностью измотаны и «перегорят». Тогда противник получит полную свободу действий.

Приняв решение, я обратился с просьбой о встрече с командиром авиагруппы. Он понял меня и согласился, что 141-ю необходимо направить в тихий район. После приятной и дружеской дискуссии было решено, что в середине февраля 141-я поменяется местами с 604-й эскадрильей в Преданнаке, на полуострове Корнуолл. За несколько дней до перебазирования мы со Стиксом вылетели в Преданнак, чтобы обсудить порядок смены с уинг-коммендэром Вудсом, боссом 64-й. Аэродром был расположен поблизости от Лендс-Энда. Единственная взлетно-посадочная полоса заканчивалась недалеко от скал, нависавших над морем. Персонал был расквартирован в нескольких километрах от аэродрома, а офицеры жили в красивом отеле, который был реквизирован для этих целей. Из его окон, выходящих на север, был виден океан. Я также встретился с командиром авиастанции и с командиром эскадрильи «бьюфайтеров» из Берегового командования, которая с нами делила Преданнак. Их задачей были атаковать вражеские корабли и самолеты в Бискайском заливе. Вудс сообщил, что моя эскадрилья будет работать с двумя радарами «GCI», которые оба имели превосходных операторов. Эта информация настроила мои мысли на хороший лад перед возвращением в Форд. Я был уверен, что два месяца в Преданнаке позволят эскадрилье приобрести наивысшую степень боеготовности. Но вскоре я начал донимать Верховное командование просьбами, чтобы нас вернули обратно.

Наша эскадрилья должна была передать в Форде свои более новые «бью» с радарами «Mk.7» 604-й эскадрилье и взамен получить их старые самолеты, многие из которых были оснащены еще ранними радарами «Mk.4». Это было горькое переживание, поскольку мы привыкли к своим самолетам, полюбили их. Но мое уныние исчезло, когда я узнал от инженера, что в эскадрилье есть достаточно «бью» с радарами «Mk.7» для проведения удовлетворительной тренировочной программы.

Мы приземлились в Преданнаке 17 февраля 1943 г. Условия для тренировок там были идеальные, благодаря сотрудничеству операторов радаров «GCI» в Треливере и Ньюфорде. Неделями, днем и ночью, мы выполняли учебные перехваты, и 141-я стала превращаться в эффективную эскадрилью. До этого времени новые экипажи не могли извлекать пользы из опыта ветеранов, потому что те постоянно переутомлялись. Теперь ситуация была иной. Персонал двух станций «GCI» не только бескорыстно помогал улучшить эффективность наших действий против врага, но также и проводил с нами свободное время. Многие из очаровательных планшетисток стали постоянными подругами нашего персонала.

Я испытывал постоянную жажду боевых вылетов. До этого времени лишь двум эскадрильям ночных истребителей, не имевших бортовых радаров, разрешали патрулировать над занятой противником территорией[92] в поисках заходивших на посадку или взлетавших самолетов. Они стали известны как эскадрильи «нарушителей».[93] Однако из-за отсутствия радаров, а также изобретательности немцев в использовании ложных аэродромов и аэродромов-приманок успехи, которых добились две эти эскадрильи, были незначительны.[94]

На совещаниях в Истребительном командовании и штабе авиагруппы я настаивал, что наступило время, когда мы должны посылать оснащенные бортовыми радарами истребители, чтобы поддержать над Европой наши бомбардировщики. Немецкие ночные истребители начинали приносить очень тяжелый урон Бомбардировочному командованию, и я считал, что, если позволить нашим ночным истребителям сопровождать потоки бомбардировщиков, мы, возможно, могли бы сбить достаточно немецких истребителей, чтобы снизить потери. Но мои доводы не были услышаны. Даже предложение использовать лишь старые модели бортовых радаров было отвергнуто, по крайней мере в то время. Когда я с удовлетворением понял, что наша программа ночных тренировок достаточно продвинулась, решил снова попробовать получить для эскадрильи какую-нибудь ограниченную наступательную роль. Я посетил штаб нашей группы около Бата, чтобы поговорить с командиром. Но он в то время отсутствовал по болезни, и меня проводили к его заместителю эйр-коммодору[95] Бэзилу Эмбри, позднее ставшему эйр-чиф-маршалом.