Может, автор о нем и не тоскует. Может, лишь призрак, словно жертва печально закончившегося романа, растравляет себя напрасными иллюзиями, будто бросивший еще что-то к нему испытывает.

Призрак рассеянно коснулся культи и подскочил, пронзенный – чем? Похоже на боль… но не боль. То, что он прежде за нее принимал, оказалось текстовым потоком информации об ущербе. Восприятие боли – да и все ощущения в целом – постепенно менялись.

Оторвавшись от автора, сознание призрака делало то, что делает любое сознание – приспосабливалось к новой среде. Это беспокоило. В мире имелись теперь две версии Шеннона – физическая и текстуальная. Вдруг магическое сознание призрака настолько обособится от автора, что они не смогут воссоединиться? Если, конечно, удастся убедить автора принять призрак обратно.

Пустота в груди начала разрастаться. Пришлось медленно и протяжно дышать, чтобы сосредоточиться. Вернувшись к столу Франчески, он еще раз перечитал ее записи. Сплошная медицинская терминология и комментарии к историям болезни.

И тут призрак заметил раскрытую книгу на дальнем углу стола. Клинический журнал, судя по всему. Призрак наклонился ближе. Сосредоточив силы и призвав на помощь магнус в пальцах, он потянул за торчащий из журнала краешек бумаги. Это оказался свиток. Витиеватый золотистый абзац венчала строка: «Кому: Клрк. Мг. Франческа де Вега».

Локационный абзац, догадался призрак. Волшебники, пользующиеся колаборисными станциями, снабжали такими абзацами тексты, пересылаемые на дальние расстояния. Любой попавший на станцию манускрипт с таким предписанием будет доставлен магистре де Вега.

Может, и ему удастся переслать ей весточку? Назначить встречу? Но как передать послание на станцию? И как добиться, чтобы оно попало адресатке в руки до того, как он, призрак, развеется.

Он посмотрел на стол. Если поискать…

За дверью послышались голоса. Призрак втянулся в ближайшую стену, оставив снаружи лишь голову, и сосредоточил магнус во лбу, чтобы драгоценный серебряный текст не истрепался от погружения в песчаник.

Через миг дверь открылась, впустив двоих мужчин в простых остроземских жилетах. У одного за плечом болталась котомка. Они проворно обыскали комнату, переговариваясь друг с другом вполголоса. Призрак уловил лишь несколько слов, но и без того не вызывало сомнений, что они тоже ищут Франческу де Вега.

Чарословских мантий у них не имелось, однако один вытащил из котомки свернутую материю и, расстелив ее на кровати, принялся водить руками над ней и над постелью, делая легко узнаваемые редактирующие пассы. Другой, склонившись над умывальником, делал такие же пассы над перекинутым через край полотенцем.

Иерофантские заклинания призрак распознать не мог, но готов был побиться об заклад, что эти двое – переодетые иерофанты. Судя по сосредоточенности и продолжительности манипуляций, тексты они создавали сложные и мощные – скорее всего, призванные подать сигнал, когда клирик дотронется до полотенца, или спеленать ее в собственной постели.

Покончив со своим занятием, незваные гости остановились на пороге и завели беседу с кем-то третьим. Призрак выбрался из стены.

Мужчины спрашивали какую-то девушку о местонахождении магистры де Вега. Девушка ничем им помочь не могла.

Призрак подобрался ближе, но тут же, запаниковав, отскочил обратно в стену. На девушке была черная мантия.

И лишь скрывшись почти целиком в песчанике, призрак понял, что девушка слишком юна для полноценного чарослова и может быть только неофитом, а значит, он для нее пока невидим.

Призрак высунул голову. Неофитка вошла в комнату и тоже принялась что-то перебирать на столе Франчески де Вега. Чуть погодя удалилась и она.

Минута тянулась за минутой. За окном зашелестел дождь.

Призрак подобрался к столу. Откуда в Авиле неофитка? Здесь ведь нет магической академии.

И тут его озарило. Станция колаборис! Иногда магические академии посылали младшекурсников на ближайшие в качестве стажеров. Наверное, девушка заходила посмотреть, не нужно ли забрать корреспонденцию.

Это объясняет, почему переодетые иерофанты зарядили заклинаниями именно постель, а не, скажем, дверной проем, – опасались поймать в ловушку кого-нибудь постороннего, ту же неофитку, например. Им нужна именно хозяйка комнаты, именно та, кто спит в этой кровати.

У призрака созрела идея. Впервые за последние часы пустота в груди слегка рассосалась. Рискованно, однако надежда есть. И потом, какие у него еще варианты?

Осторожно переместив оставшийся магнус в правую руку, призрак потянулся к локационному абзацу.

Во сне Франческа диагностировала у молодой женщины аппендицит и приняла решение его удалить. Но вскрыв брюшную полость с правой стороны, аппендикса она не обнаружила. Еще на этапе разреза она вместо полагающегося в этом месте восходящего отдела толстой кишки наткнулась на нисходящий.

Когда Франческа велела ассистенту послушать сердце оперируемой, тот доложил, что сердцебиение громче с правой стороны груди.

Обомлевшая Франческа поняла, что внутренние органы пациентки отзеркалены – своими глазами ей этот феномен пока наблюдать не доводилось, только читать о нем в медицинской литературе.

В полном замешательстве она перебирала режущие фразы.

– Вы теряете пациентку, – предупредил ассистент. – Тут все переставлено задом наперед, вот в чем дело.

– Что? – не поняла Франческа.

Ассистент, высокий мужчина в черном тюрбане с вуалью, повторил:

– Какография – это когда все задом наперед. И у пациентки так же. Вы ее убиваете.

Франческа спросила у ассистента, как его зовут, и он ответил: «Никодимус Марка».

И тогда она проснулась.

В незнакомой кровати, не понимая, где она. «Фран?» – послышался знакомый голос, и Франческа вздрогнула. Рядом с койкой стоял Сайрус. Откуда-то издалека доносилось поскрипывание канатов и шорох дождя.

Садовая башня.

– До заката часа три, – сообщил Сайрус. – Ветроловы возвращаются. Нужно выбираться на взлетную площадку, чтобы отбывающие про нас не забыли.

Потерев щеки, Франческа встала и пошла вслед за Сайрусом по темному коридору к опутанному лесами чреву башни. У западной стены царило оживление – иерофанты, перекрикиваясь и размахивая руками, разворачивали, а затем укладывали аккуратными стопками гигантские белые полотнища. От гуляющего по башне ветра Франческина коса заплясала по лопаткам.

– Что они делают? – крикнула Франческа Сайрусу, который вел ее по узкому трапу к восточной стене.

– Швартуют ветроуловители. После заката в перевале оставаться нельзя, если не хочешь попасть на ужин к ликантропам.

– Правда?

– Если бы не толстые стены башни, поминай тут всех как звали.