Но как только Лотанну снял чары, способность исчезла. Вивиан тогда словно очнулась от сна – абсолютно логичного и понятного, но мгновенно превращающегося в бессмыслицу после пробуждения.

– Три сущности в святилище, порождающие четвертичные мысли… – задумчиво проговорила Вивиан. – Только в святилище? Больше нигде?

– Я не видел.

– В таком случае одну вычеркиваем – это канонистка.

– Определенно. Схожий рисунок я наблюдал у других мелких богов.

– А еще двое?

– У обоих рисунок мыслей был незнакомый, – припомнил Лотанну. – У более сильного, к тому же, достаточно тревожный. Стремительные мысли, закручивающиеся вихрем. У меня создалось впечатление власти и… уязвимости.

– Тайфон.

– В святилище?

Вивиан кивнула.

– Это подтверждает наши подозрения насчет Кейлы. А третий «мыслитель»?

Молчание.

– Обычно такая тишина означает, что ты хмуришься.

– Я хмурюсь.

– Давай я за тебя похмурюсь, а ты расскажешь про третьего.

– Я уже не уверен, было это одно сознание или множество, объединенных одной думой. Какая-то зыбь, сливающаяся с фоном, – как медуза в океане. Смотришь и видишь то медузу, а то воду сквозь нее.

– Незавершенный полудракон, о котором подозревала наша агентура, – убежденно проговорила Вивиан.

– Полагаешь? – усомнился Лотанну.

– А кто еще?

– Кто-нибудь совсем неожиданный. Будем уведомлять Долгий совет?

– Ни в коем случае, – замотала головой Вивиан. – Узнай сепаратисты, что Никодимус поблизости, они сбегутся толпой. И тогда плакали наши замыслы. Какое тут восстание иерофантов, если в город нагрянут чарословы-сепаратисты? Даже если привести в действие запасной план, сепаратисты и политеисты все равно друг друга найдут. И тогда волшебник пойдет на волшебника, иерофант на иерофанта, в потасовку вмешаются мелкие боги, и от города камня на камне не останется.

– Но если полудракон способен…

– Тогда лучше заняться им, не оставляя сепаратистским кликам шанса взяться за оружие.

Лотанну прокашлялся – он всегда так делал перед тем, как указать ей на очевидную глупость.

– А если сепаратисты уже в Авиле? Вдруг Лига Звездопада не пустые слухи?

– Придется испытать судьбу, – расправила плечи Вивиан. – Мы это уже обсуждали.

– И все равно не нравится мне такой расклад. – Лотанну помолчал. – Думаешь, Никодимус тоже в святилище?

– Его владение праязыком – кирпичик в теле полудракона. Так что он должен быть неподалеку.

– Прелестный наборчик – полудракон, демон и Буревестник в праздничной упаковке из песчаника и черепицы.

– Это ты от голода язвишь. Ты всегда становишься желчным, когда в желудке пусто.

– Считай, что я не слышал.

– Думаешь, я не выйду из святилища живой?

– Ты-то выйдешь, вне всякого сомнения. Я насчет себя сомневаюсь.

– Тебе, в отличие от меня, почти ничего не грозит, – вздохнула Вивиан. – Перечишь просто из принципа. Но это поправимо – поешь, и все наладится.

Лотанну лишь скрипнул зубами.

Вивиан потерла глаза.

– Впервые я оказалась по-настоящему и полностью незрячей, и это куда обременительнее, чем…

– Как думаешь, когда Совет узнает, что мы уже в Авиле? Сколько у нас времени? – перебил Лотанну.

– Если сепаратистов здесь нет, дней двадцать, – пожала она плечами. – А может, десять. Неважно. Мы успеем заварить кашу. А может, за нас это сделает Тайфон.

– Каким образом?

Вивиан потянулась. Ноги все еще сводило после этого треклятого корабля.

– Если повезет, демон совершит что-нибудь опрометчивое. Или полудракон отобьется от рук. Про афазию ты уже слышал. А еще эта целительница. Которая тоже должна была подхватить афазию. Что-то тут нечисто.

– Ты права. Она остра на язык. И недурна собой.

– Ладно, острословие, положим, и впрямь наводит на подозрения, но внешность-то о чем говорит?

– Ни о чем. Просто мужская оценка.

Послышался звук придвигаемой тарелки.

– Что они ели? – поинтересовалась Вивиан, наклоняясь. – Так и знала, ты голодный.

– Лепешки с сыром, – рассмеялся Лотанну. – Тарелка перед тобой. Есть догадки, как целительнице удалось избежать афазии?

Вивиан оторвала кусок лепешки.

– Как я уже сказала, странная она какая-то, слишком яркая. Пока не знаю, какова ее роль во всем этом. Может, она приведет нас к Никодимусу.

Вивиан откусила лепешку. Черствая.

– А кавалер ее?

– Иерофант? Не знаю. Мне кажется, он просто оказался не в том месте не в то время.

– Итак, что предпримем? Будем крепить оборону в центральном квартале, исходя из предположения, что все начнется в святилище?

Вивиан кивнула.

– Неплохо было бы. А после нужно пойти к канонистке и развести положенный политес с реверансами.

– Треклятый протокол, – насупился Лотанну. – Она тебя все равно заподозрит. Что толку?

Вивиан пожевала сухую лепешку, потом все-таки проглотила.

– Если повезет, демон попытается убить нас прямо там.

Призрак еще раз окинул тревожным взглядом комнату Франчески де Вега: два окна с резными ставнями, полупустой сундук для одежды, койка со скомканной постелью, погребенный под нагромождением медицинских книг, развернутых свитков и разрозненных листков письменный стол. Науке магистра де Вега явно уделяла больше внимания, чем сну и уборке.

Самая свежая записка на столе целительницы датировалась прошлым вечером. Судя по сухому рукомойнику и ночной вазе, Франческа не возвращалась в комнату с утра – с тех пор, как стажеры опорожнили оба сосуда.

Да, плохи дела…

Шеннон-призрак бродил по ввергнутой в хаос лечебнице, пока не услышал, как один из целителей в гневе разыскивает клирика де Вега. Ее никто не видел с тех самых пор, как улетучилась невесть откуда взявшаяся афазия. Следуя за целителем, призрак добрался до этой вот комнаты и, в отличие от живого человека, постучавшего и удалившегося, просочился сквозь дверное полотно внутрь. К сожалению, никаких подсказок, где может быть Франческа, он не обнаружил.

И теперь он оглядывал комнату заново, чувствуя растущую пустоту в груди. Перед глазами возникло осунувшееся лицо автора, искаженное гримасой боли… Автору, наверное, тоже плохо без него, призрака. Иначе как?

Призрак закрыл глаза и потер их оставшейся рукой. Но темнота не расцвела успокоительными оранжевыми кругами, бесплотный золотой текст касался век невесомо, словно паутина.