Для доказательства вновь обратимся к исследованию профессора В.Сахарова. На основе анализа немецких архивных документов, касающихся немецкой эксгумации в Катыни в 1943 г., он выявил ряд сенсационных фактов. Прежде всего, Сахаров подтвердил информацию о том, что нацисты в июле 1941 года в здании Смоленского УНКВД захватили списки польских офицеров из Козельского лагеря, направленные в апреле 1940 г. в распоряжение Смоленского УНКВД (См. http://kprf.ru/rus_law/79589.html).

О том, что эти списки активно использовались в процессе идентификации (если происходившее в Катыни можно назвать идентификацией) эксгумированных в катынском лесу трупов, свидетельствует переписка Министерства имперской пропаганды (ведомство Геббельса) с Германским Красным Крестом (ГКК).

Проблема у немцев возникла в связи с тем, что фамилии польских офицеров дважды транслитерировались с одного алфавита на другой. В 1939 г. в лагерях НКВД с польского на русский, а в 1943 г. – с русского на немецкий. Это создало при составлении официального эксгумационного списка катынских жертв большие сложности для немецких экспертов, располагавших в ходе полевой эксгумации списками только на немецком языке. Двойная транслитерация привела к серьезным ошибкам в написании польских фамилий.

Поэтому Особый уполномоченный Германского Красного Креста (ГКК) в письме от 23 июня 1943 г. в Министерство имперской пропаганды (Геббельсу) просил прислать копии оригиналов или фотокопии захваченных списков на русском языке. В тот же день, 23 июня 1943 г. из этого Министерства в адрес президиума ГКК было направлено письмо, в котором говорилось: «Вам высылаются обнаруженные в ГПУ Смоленска списки имен на русском языке для внимательного изучения с просьбой переслать находящиеся у Вас поименные списки установленных в Катыни жертв, имеющихся в обоих списках».

В письме от 8 июля 1943 г. немецкие эксперты вновь просят Министерство пропаганды: « Передать найденные в здании ГПУ в Смоленске списки интернированных в Козельском лагере либо в оригинале, либо фотокопии, или же позволить снять с них копии на русском языке». Надо полагать, что такой интерес к точным спискам польских офицеров был продиктован не просто любопытством.

Немцы изначально ставили цель: осуществить идентификация трупов расстрелянных в Козьих Горах поляков, максимально приближенную к этапным спискам НКВД. Иначе, как можно было обеспечить невероятный в мировой практике процент идентификации эксгумированных (67%)? В этом случае причастность НКВД к расстрелу в Катынском лесу, как тогда казалось немецким экспертам, становилась практически неопровержимой.

Эту пропагандистскую бомбу, заложенную нацистами в 1943 г., в 1990 г. взорвал советский историк Юрий Зоря, сын помощника государственного обвинителя от СССР на Нюрнбергском процессе. В 1992 г. он повторил свои исследования, уже в качестве официального эксперта Главной военной прокуратуры РФ. В итоге появился «расчет вероятности захоронения в Катыни останков польских граждан, отправленных из Козельского лагеря в распоряжение УНКВД по Смоленской области».

Утверждается, что этим исследованием Зоря якобы окончательно доказал, что военнопленных поляков расстреливали сотрудники НКВД СССР весной 1940 г. непосредственно после прибытия этапов в Гнездово, и захоронены они в том порядке, в котором они находились в тюремных вагонах, то есть согласно этапным спискам НКВД. Однако, при внимательном рассмотрении из исследования Зори следует лишь вывод об обнаружении в захоронениях в Козьих Горах большинства отправленных из Козельска в Смоленск польских военнопленных.

О каком «соответствии» порядка отправки польских офицеров из Козельского лагеря порядку расположения трупов в катынских могилах не может идти речь, так как при составлении немецкого эксгумационного списка не указывались номера конкретных могил и полностью игнорировался порядок извлечения из них останков катынских жертв?!

Отсутствие надежного исходного материала позволяет воспринимать расчеты и показную глубокомысленную наукообразность рассуждений Зори, как жонглирование математическими терминами и цифрами. Не будем обременять читателя разбором «коэффициентов» и наукообразных математических расчетов, которыми Зоря доказывал вышеназванное «соответствие» в списках. Заметим лишь, что эти расчеты Зори так и не дали аргументированного ответа на вопрос: кто расстрелял польских офицеров в Катыни? .

Тем не менее, в 1993 г. комиссия экспертов во главе с академиком Борисом Топорниным, работавшая в Главной военной прокуратуре в 1992—1993 гг., некорректные выводы Зори также сочла важным свидетельством «достоверности » немецкой эксгумации 1943 года?!

В своем Заключении комиссия отметила: «Исследованиями установлена прямая закономерная связь между списками-предписаниями на отправку военнопленных в УНКВД Смоленской области и тем, в каком порядке трупы лежали в катынских могилах весной 1943 г. Совпадение обоих списков говорит о достоверности идентификационного списка от 1943 г., который может рассматриваться, как доказательственный документ» (Катынский сидром… С.482. Подчеркнуто нами. – В.Ш. ).

Немецкие и польские эксперты, фальсифицировавшие в 1943 г. катынский эксгумационный список, от души посмеялись бы, читая эти утверждения комиссии экспертов ГВП. Повторим еще раз, что при отсутствии достоверной исходной информации о том, из какой конкретно могилы и какого места (слоя) данной могилы был извлечен тот или иной труп, рассуждения Зори о совпадениях в последовательности этапных списков НКВД и немецкого эксгумационного списка являются не просто не корректными, а ложными. Исходя из вышеизложенного, считать выводы Ю.Зори «решающим» доказательством вины НКВД за расстрел в Катынском лесу, нет никаких оснований.

И, хотя ошибочные выводы историка Зори были весьма спорными и на самом деле в большей степени свидетельствовали о вине нацистов за расстрел польских офицеров, нежели о вине НКВД, на Старой площади (ЦК КПСС) в 1990 г. их восприняли как «весомое» доказательство вины НКВД СССР.

Другим «решающим» доказательством советской вины в расстреле тысяч польских граждан «катыноведы» считают документы конвойных войск НКВД и, прежде всего, шифровки Калининского областного управления НКВД заместителю Наркома внутренних дел СССР В.Меркулову. Таких шифровок на сегодняшний день в Центральном архиве ФСБ обнаружено девять. Историк Н.Лебедева утверждала, что термин «исполнено» в этих шифровках означал, что поляки, прибывшие в распоряжение Калининского УНКВД были «рас стреляны».

Данное утверждение легко опровергается тем фактом, что начальник Осташковского лагеря Борисовец после каждой отправки в Калинин очередного этапа с живыми поляками направлял начальнику Калининского УНКВД Токареву шифровки: «10 мая исполнено 208. Борисовец», «11 мая исполнено 198. Борисовец». Это означало, что из Осташковского лагеря в адрес Калининского УНКВД отправлено 208 и 198 военнопленных поляков (Катынь. Расстрел… С. 142). Несомненно, термин «исполнено» означал, как подтверждение прибытия этих этапов, так и отправку этапов военнопленных или заключенных.